Один день в тылу, или Назад в 43-й

Родион терпел без смены, тянул плуг, стиснув зубы. К низине земля казалась более рыжей и вязкой и все больше напоминала глину, отчего напрягаться приходилось все сильнее. В какой-то момент закружилась голова, и ему показалось, что земля его засасывает. Петька вовремя бросил плуг и подхватил теряющего сознание брата. Оттащив его к избе, прислонил к стене дома, сам просился в избу.

– Вода нужна.

– Так вот в бочок перелил, – указал Слава на железную емкость в углу кухни. – Что-то случилось.

– Роде плохо. И братья оба ринулись на улицу с ковшами. Не усидели на кухне и девушки.

После нескольких всплесков в лицо Родион открыл глаза, сделал несколько глотков и окончательно пришел в себя.

– Где я? Что мы тут делаем? – пролепетал побледневший подросток с удивлением глядя на братьев и странно одетых в деревенские платья девушек.

С картошкой Аня и Зоя уже разбирались сами. Родиона положили на полати – по их мнению, там ему будет спокойнее и теплее. Братья не спорили.

Петька и Слава отправились возвращать плуг соседям. Так распорядилась хозяйка. Агрепина сказала, что соседям уже плуг нужнее, а остаток поля сыновья вскопают лопатой.

– Сюда посадим что-нибудь из других овощей. Капусту или свеклу, а может воткну луку, если кто из соседей хоть чем-то поделится.

Глава 7

На весу металлическую махину Слава с Петром долго нести не сумели. Едва оказавшись за воротами склонили набок и тащили волоком по свежей траве, стараясь приподнимать над встречавшимися корягами и камнями, чтобы инструмент не зацепило.

Чтобы войти в соседский двор, достаточно было приподнять проволоку на калитке. А вот плуг парни протискивали вдвоем.

– Здесь живут Петуховы.

– Так точно, – послышался глухой голос.

– Вам Шабалины плуг передали.

– Бросайте в сенях. Помочь не могу.

Петька со Славой открыли дверь в помещение. В коридорчике, который и назван был по всей видимости сенями, сидел мужчина в солдатской одежде. Курил трубку левой рукой. На месте правой свисал пустой рукав.

– Теперь поняли, почему вам не помог, соколята. Вот хозяйку жду. Не знаю примет ли таким вот меня – для кого-то героем, для кого-то калекой.

– Вы с фронта? – пролепетал побелевший Славик.

– Сейчас с госпиталя.

– А там страшно? – пробормотал уставившийся куда-то вниз, на солдатские сапоги, Петька.

– Страшно, – скупо кивнул мужчина. И закурив, все же продолжил. – Страшно было с самого начала. Впереди были только немецкие блиндажи, извергающие из своих амбразур пулемётный и автоматный огонь. А мы, молодые солдаты, поднимались в атаку, и это страшная минута! Нужно встать в полный рост и двинуться вперёд на врага, когда смертоносным металлом пронизан воздух. Но мы поднимались и шли.

– Вас тогда ранило? – осмелился задать вопрос Петька.

Позже. Это была другая атака. Когда мы достигли указанного места, где я должен был установить пулемет, меня ослепила вспышка разорвавшегося снаряда. Тугой горячий воздух сбросил меня в окоп. Я потерял сознание… Очнулся, когда понял, что кто-то меня переворачивает и снимает с меня полевую сумку с документами, которую накануне мне отдал командир роты, так как писаря ранило. Я открыл глаза, но, не поняв, где нахожусь и что со мной случилось, стал хвататься за автомат. Не обнаружив его около себя, испугался и закричал. Этот момент так отпечатался в моей памяти, что до сегодняшнего дня я часто просыпаюсь ночью от своего крика. Вижу во сне, что на меня ползут немцы, а у меня нет автомата и мне нечем от них отбиваться.

Когда окончательно пришёл в себя, то осмотрелся. Каски и шапки на мне не было. Шинель поперёк груди была разорвана осколками. Когда коснулся лица, то понял, что оно всё покрыто засохшей кровью, так как был ранен и в голову. Увидел, что около меня – наш солдат. Тогда только понял, где нахожусь и что я снова ранен. В траншее я разглядел свой автомат с разорванным пополам ремнём и сразу схватил его. Солдат объяснил мне, что многие видели, как взрывом снаряда меня бросило в окоп, и все подумали, что меня убило. Лишь к вечеру наши овладели этой высотой, и тогда командир роты приказал принести сумку с документами, находившуюся у меня.

(В эпизоде о войне – воспоминания Аркадия Иосифовича Кононова, опубликованные его потомками в книге «Жизнь рядового пехотинца», – авт.).

Дверь в сенях скрипнула. Мужчина приподнялся. В дверях оказалась моложавая женщина в платке с ведрами в руках.

– Уф, корову подоила, – скидывая калоши, громыхнула она ведрами. – У нас гости? – Подняла глаза женщина. – Аркаша… – Она взлетела по лестницам навстречу мужу, обняв его руками.

– Вера.

В минуту встречи супругов Слава потянул Петю на улицу.

– Жена его любит, – произнес Слава.

– Конечно, – ответил Петька. – Муж живой вернулся. Это главное.

– Эх, хотел бы я, чтобы в наше время девчонки так любили. Ну то есть у меня была верная подруга, которая бы, полюбив однажды, потом любого всегда ждала, как в стихотворении Константина Симонова «Жди меня, и я вернусь, только очень жди..».