Один дома: приключения в Париже (СИ)

Он так и поступил, затаив дыхание и чувствуя, как громко бьется его сердце. Маккаллистер молил небо, чтобы и на этот раз ему повезло, и грабитель пошел бы по другому пути; Кевин слышал шарканье его ног, когда тот в раздумье выбирал, куда пойти, но потом шаги стихли. После этого раздался свист, но не человеческий, а такой, словно кто-то взмахнул хлыстом. Маккаллистер поразился – откуда здесь может взяться хлыст? После этого раздалось шарканье, шуршание и все те же тихие французские выражения, произносимые с такой интонацией, какая уместна только при употреблении ругательств.

И тут мальчишка увидел оранжевый свет – впереди явно что-то горело. Треск продолжался недолго, и когда он стих, Кевин решился вернуться, чтобы посмотреть, что произошло. Ничего особенного мальчик не увидел – на полу валялась горстка пепла, а тьма подземелий снова стала непроглядной. Только вот наверху раздавались странные звуки, будто кто-то там ходил.

Маккаллистер задрал голову, гадая, кто там может быть? Неужели его преследователь каким-то образом оказался наверху? И тут глухой, особенно отчетливый удар заставил Кевина вздрогнуть – похоже, уронили что-то очень тяжелое. Или кого-то очень тяжелого.

Мальчик старался прогнать такие мысли; скорее всего, там находится сцена, и сейчас переставляют декорации. Вот и уронили их. Почти поверив в эту мысль, Кевин грустно брел по подземельям, на этот раз свернув направо. Он раскаивался в том, что снова отстал – на этот раз от мистера Эрика, и вот, пожалуйста, - теперь даже не знает, куда идти и как вернуться.

И вдруг крепкая рука легла на его плечо, мигом развернув к себе.

- Если ты потерялся, то логичнее всего было бы оставаться на месте. И позвать меня, - знакомый глубокий голос заставил Маккаллистера глубоко выдохнуть.

- Я уже боялся застрять в этих катакомбах на всю оставшуюся жизнь, - с улыбкой произнес мальчишка. Легко было улыбаться, когда этот страх прошел.

Мужчина склонил голову набок и протянул руку своему маленькому другу:

- Идем.

- А что произошло? – с любопытством взглянул Кевин на Призрака, но тот внимательно смотрел вперед. – Мистер Эрик?..

Несколькими минутами ранее

Когда мужчина понял источник посторонних звуков, он внимательно следил за действиями четвертого наемника.

«Да сколько же вас здесь», - с ненавистью подумал Призрак оперы. Он давно не испытывал такой ненависти, и сейчас у него был довольно веский повод. Мысль о том, что эти люди могут заполучить легендарную скрипку в свои грязные лапы, была нестерпима, и Эрик испытывал почти личную злобу к грабителям.

А когда один из них, свалившись, стал преследовать Кевина, в голове Призрака сложился окончательный план. Как недавно заметил мальчик, подземелья действительно хранили множество секретов, которые знал только их создатель. И сейчас на лице мужчины появилась улыбка, а в глазах – знакомые золотые искры. Он повернулся к стене, в пару секунд отыскав нужный камень. После нажатия на него показалась веревка; на первый взгляд казалось, что она ведет на поверхность, но это было не так. Там, где был привязан ее конец, было нечто страшнее, чем простая смерть, - там была маленькая шестиугольная комната со слабым светом, и именно этот свет видел тот, кто находился внизу. Жестокая иллюзия – не последняя, которую таила комната.

Призрак с мрачным удовлетворением наблюдал, как недалекий болван, рискнувший попасть в его подземелья, карабкается наверх; и когда он был на половине пути, Эрик оказался рядом с веревкой и поднес к ее концу зажженную спичку. Огонь быстро охватил ее; человек, державший путь наверх, стал подниматься изо всех сил, но это не сильно помогло.

Эрик лишь успел заметить, как загорелась его одежда. Кажется, грабителю здорово досталось, но то ли еще будет.

«Это только начало», - усмехнулся Призрак, и подумал, что полицейским, пожалуй, достанется три человека вместо четырех.

Трудно описать ужас человека, который оказывается в зеркальной комнате. Зрелище бесконечно множащихся отражений само по себе способно свести с ума, а когда температура воздуха нестерпимо накаляется, в зеркалах начинают видеться тени, и в надежде отыскать выход человек бросается вперед. Но такая иллюзия коварна – человек ударяется о раскаленную зеркальную поверхность, получает новые ожоги, боль и ужасное понимание того, что из этой ловушки ему не выбраться.

Эрик уже столько раз видел это выражение тупой боли, сменяющейся безумием и обреченностью. После этого вскоре наступает смерть – жертва перестает бороться за свою жизнь, она жаждет умереть. Иногда даже быстрее, чем следовало бы – когда жертве милостиво давалась веревка, из которой можно было соорудить петлю. Но не сейчас. В этот раз веревка сгорела, и потому шанса покончить с собой у грабителя не было. Он кричал, при этом царапая горячее зеркало; Эрик уже видел первые признаки отчаянья на лице.

И вдруг его голову пронзила невероятная мысль, точнее, воспоминание. Тот короткий момент, когда Кевин рассказал ему, как он различает хороших и плохих людей.