Один год из жизни директора, или Как мы выходили из коммунизма...

— Мой генеральный часто не ездил домой ночевать. Жил в кабинете. Мы ему, чтобы сшить новый костюм, мерку снимали в тот момент, когда он спал на диване, иначе поймать не могли, а теперь говорят— «номенклатура», «коммуняки», клеймят по-всякому. Кто-то гнул ложную политику, а кто-то — спину в работе. Обидно. Сейчас пенсия — тьфу, говорить стыдно, на дорогу в Москву и обратно не хватает. Куда дальше? Вот сел писать книгу о таких, как я. Нас ведь обокрали и оболгали.

— Кто, — спрашиваю, — те, кто при перестройке, или после?

— И до перестройки, и при ней, и после неё. Человека труда всегда обирают.

До мельчайших подробностей помню обстоятельства, при которых родилась моя дочь Соня. Я работал тогда заместителем начальника цеха. Был в отпуске у матушки в деревне. Уехал и не рассчитал: ужены начались роды. Мне позвонили. На другой день примчался в город. Перед посещением роддома заскочил домой переодеться. Только снял рубашку, стук в дверь. Открываю — посыльные с завода. Оказалось, что в семь часов двадцать минут в тот день, когда наступили роды, наш цех взорвался. Погибли три человека. Один из них, Николай — старший аппаратчик, мой коллега.

Через двадцать минут был в цехе. Завод стоит. Прибыли из Москвы три заместителя министра. Комиссия занимается расследованием. Кипит работа по разбору завалов. Я попал в роддом только на пятые сутки! Посылал жене записки прямо с места аварии. О взрыве молчал. Врал, что заболел начальник цеха, обострилась язва желудка, лежит в больнице. Никак не могу вырваться. Трое суток, днём и ночью, около двухсот солдат помогали разбирать завалы. Искали погибших. Нашли на четвёртый день, когда я первый раз уехал домой поспать. Перед окном палаты, где лежала жена, появился на пятый день. Увидев меня, она погрозила кулачком. Оказывается, накануне парень с соседнего завода, у которого жена в той же палате, стоя под окном, объявил громогласно:

— Мы уже почти неделю разбираем на соседнем заводе взорвавшийся цех, — и назвал номер цеха и мою фамилию…

Моей вины в той аварии не было; за двенадцать предшествовавших ей дней каких-либо технологических осложнений и причин, способных повлечь за собой взрыв, не обнаружено. Таков вывод комиссии.

Цех подняли в рекордный срок — за три месяца. Досталось всем крепко. Это и громадная школа. Две недели не выходил из проектного института. Вся документация на восстановление прошла через мой контроль. Чуть позже руководство завода предложило мне возглавить соседний цех.

В системе, существовавшей до перестройки, многое можно критиковать. Но оперативности, чёткости, отлаженности работы производства позавидуешь! На восстановлении задействовали все необходимые силы и средства области.

Май

В этом году бывший День солидарности трудящихся совпал с Пасхой Христовой. И, может быть, от того возникло ощущение, что праздники нынче пройдут более спокойно, более миролюбиво, хотя и планируются массовые манифестации и демонстрации в Москве. У меня в руках открыточка: «Христос Воскресе, уважаемый Виктор Сергеевич! Примите сердечные поздравления с праздником святой Пасхи. Воистину Воскресе! С молитвенными пожеланиями, епископ Самарский, Сызранский — отец Сергий».

Нельзя было года два-три тому назад представить подобного проникновения Церкви в повседневный быт российского гражданина. И это уже знаменательно!

С отцом Сергием познакомился в доме отдыха, когда ещё жил и работал под Самарой. Интеллигентный, спокойный, воспитанный человек. Мы сыграли несколько партий в бильярд. Он подарил мне две духовные книги. А недавно попросил изготовить два десятка подсвечников для церквей. На прошлой неделе мы просьбу выполнили.

Газеты пестрят заголовками статей о приезде на АвтоВАЗ Гайдара. Сам он заявляет, что цель — встреча с избирателями. Но, конечно, — и организационная работа по созданию партии «Выбор России». Меня, прежде всего, интересуют его высказывания в газетах и на телевидении о финансово-экономическом состоянии страны.

Вот в газете «Дело» за 22 апреля 1994 года читаю: «Погашение взаимозадолженности и вообще любые меры по урегулированию проблемы за счёт ослабления кредитно-денежной политики, как показывает богатый опыт, приводит, прежде всего, к результату, строго обратному ожидаемому (…) Есть одна проблема, в которой вина правительства огромная, это — неплатежи самого правительства. правительство берёт на себя крупные обязательства, а потом не выполняет, что, к сожалению, активно делалось в начале 1993 года».