Один год из жизни профессора

Однако обструкция республике явно не ограничивалась только внешней демонстрацией и не ею была опасна. Разговоры об измене, предателях, воровстве велись повсеместно. Возможно, эти разговоры намного превышали реальные масштабы этих явлений, но уж слишком все получалось у республиканцев неуклюже и неумело.

«– Не знаю, как тут у них было раньше, – думал Германов, – и как там обстоят дела за линией фронта, но в условиях войны республиканские властидемонстрируют абсолютную недееспособность».

Он и раньше слышал, что испанская бюрократия привыкла вести дела неспешно, но то, с чем столкнулась его группа, было за гранью фантастики. Через пять дней после приезда Германов для себя условно разделил всех сотрудников испанского МИДа на две большие категории: испанские дипломаты старой школы придерживались мнения, что он сотоварищи должны неспешно пройти по всей местной иерархической лестнице прежде, чем начнется разговор по существу. Правда, непонятно с кем. Левые же политические назначенцы, не обремененные дипломатическим опытом, встречали группу восторженно, были готовы на все и сразу – только непонятно, на что? – и после бурного изъявления чувств куда-то пропадали без продолжения разговора. В результате дело стояло.

Собственно, переживал от этого один Германов. Его коллеги, похоже, установили неофициальный график и один-два из них по очереди составляли компанию Германова наежедневных странных беседах ни о чем в испанском МИДе. Остальные тем временем занимались своими делами, и иногда у Германова даже возникало впечатление, что они пропадают из Мадрида на день-другой. Баварец после приключений в Барселоне проникся к Германову глубочайшим уважением, как-то в один из скучных вечеров в Мадриде зашел к нему в номер и попросил от имени всей группы солировать на беседах в МИДе.

– Вы – профессор, ученый. Для местных это очень важно. У них и премьер сейчас из ученого мира. Так что выступайте от нашего имени. Не стесняйтесь надавить на них, а то мы застрянем здесь очень надолго. Нам пару недель здесь посидеть можно, но потом пора обратно будет. А эти идальго пока еще сами не понимают, чего они от нас хотят. Да и нам, откровенно говоря, все эти разговоры не так уж и нужны.

– Подождите, но зачем же нас сюда послали? Мы должны как-то ориентировать конференцию о происходящем!

– Профессор, – баварец вдруг перешел с немецкого, на котором до этого они обычно общались с Германовым, на чистый русский язык, – ну что я Вам объясняю. Представьте себе, что перед Вами сейчас стоит задача, оценить насколько республиканское правительство зависит от военных и иных зарубежных поставок. К цифрам и статистике у нас доступа все равно не будет. Чисто внешние наблюдения и личные впечатления. Скажите, сколько Вам понадобится времени, чтобы подготовить на такой основе сообщение на конференции?

– Почему мне?

– А кому еще? Да нас же к трибуне никто никогда и близко не подпустит. А вы – это Вы. Так сколько?

– Ну, день работы. Но буду благодарен всем за любой вклад…

– Вложимся, не беспокойтесь. Каждый Вам что-нибудь да принесет. Но доклад можете начинать писать уже сейчас. А с хозяевами нашими давайте решим так. Нам, вернее Вам, нужна одна встреча на официальном уровне. Министр их уехал в Париж и сидит там теперь безвылазно. Так что кто-то из его замов, или как у вас раньше говорили, товарищей. Вам эта встреча для доклада на конференции обязательно нужна. Заодно запросите у них прямо завтра статистику по внешней торговле. Полной у них, конечно, нет, но что-то дадут, пригодится. А не дадут, так еще лучше – сошлемся на их некомпетентность. И еще совет. У Вас же тоже здесь какие-то дела есть, не просто так приехали. Не тяните. И если помощь нужна будет – обращайтесь, не стесняйтесь. Спину всегда прикроем. Здесь без этого нельзя. Одним «браунингом» можете и не отбиться. А теперь давайте-ка с Вами выпьем, я тут с собой бутылочку «корна» захватил. Вам он нравится, я знаю.

Выпили по паре рюмок, и баварец отправился куда-то в город по своим бесконечным делам. А «корн» действительно был хороший.

Германов погасил в номере свет, поднял светомаскировочную штору и уставился в темноту мадридских улиц. Город за окном уже совсем затих. Но тишина была тревожная: где-то вдали погромыхивала артиллерия, а на темных улицах изредка стреляли. Кто, в кого – ничего не понятно. Завтра опять идти во «Флориду». Он исправно проводил каждый второй вечер в холле этого отеля, к нему там даже уже привыкли, но Ольга так и не появлялась. И стоило ему подумать об этом, как дверь номера тихонько открылась и она вошла в комнату.

– Привет, как ты тут устроился? Не стала ждать до завтра. Слышала про ваши приключения.

– Наконец-то! Я так волновался! С тобой все в порядке?

– Да, но наша попытка в Париже ничем не кончилась. Вернее, кончилась, но плохо. Так что платы за свой «секрет» ты не получишь. Не с кого. Практически все, что напланировали в Питере, провалилось.