Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599

Вместо того чтобы вырвать с корнем «древо восстания» в Ольстере, Эссексу пришлось, по его же собственным словам, трясти и подпиливать его ветви на юге и на западе. Сама эта метафора ужасно раздражала Эссекса. С каким удовольствием он спалил бы все дерево — его ветви, ствол, корни… Сожжение ирландских земель, за которое выступал Эдмунд Спенсер, заставило бы ирландцев одуматься — уничтожь англичане огнем весь урожай, равно как и деревья, за которыми привык укрываться враг, начался бы голод. Однако изматывание противника — тактика постыдная, полагал Эссекс. «Скажем прямо, — сообщал он Тайному совету, — силы наши неравны, и противник превосходит нас численностью, но мы боремся за правое дело, порядок и дисциплина у нас лучше — нет сомнений, что и в мужестве нам нет равных».

Хотя Эссекс до конца не понимал, как развернутся события, он был всецело предан своей «горсточке счастливцев», тем искателям приключений, которые вложили в эту кампанию собственные средства. Прибыв в Ирландию, он, ослушавшись королеву, первым делом решил назначить генералом кавалерии своего близкого друга, графа Саутгемптона. Эссекс продолжал стоять на своем: он вправе «по собственному желанию выбирать офицеров и командиров». Он также назначил еще одного близкого друга, графа Рэтленда, прибывшего в Ирландию без дозволения королевы, генерал-лейтенантом пехоты. Узнав об этом, Елизавета отозвала Рэтленда на родину. Она также не позволила сэру Кристоферу Блаунту, тестю Эссекса, стать членом Государственного совета в Дублине. С точки зрения Эссекса, королева, в отличие от своих деда и отца никогда не участвовавшая в военных действиях, вмешивается не в свое дело. Елизавета же очень опасалась, что, раздавая должности и посвящая воинов в рыцари, Эссекс еще больше сплотится с ними, и они будут верны ему, а не ей. Ни этого, ни возникновения теневого двора в Ирландии допустить она не могла.

Помимо военных операций Эссекс преследовал в Ирландии и другую цель — возродить рыцарскую культуру, культуру чести. В начале XIV века в Англии насчитывалось 1200 рыцарей; к началу царствования Елизаветы их число оскудело, сократившись вдвое. К середине ее правления рыцарей стало еще в два раза меньше. Для сосредоточения власти в своих руках, не было средства эффективнее, чем сломать сопротивление аристократии, не раз восстававшей против монархии. С тех пор, как тридцать лет назад Елизавета жестоко подавила Северное восстание, дворяне ей больше не прекословили. К концу правления Елизаветы титулованная знать, предки которой не раз вселяли ужас в английских монархов (Шекспир наглядно показал это в своих хрониках) — Перси, Пембруки, Бекингемы, Вестморленды, Нортумберленды и Норфолки, — сильно уступали в доблести своим дедам и прадедам — аристократам, чья власть подкреплялась землями и оружием. Видя доблесть солдат в шекспировских хрониках, публика ностальгически вспоминала великие времена английского рыцарства и сожалела о том, в какой упадок сейчас пришла культура чести. Эссекс не мог похвастаться ни землями, ни тем более богатством, и потому, как никто другой, зависел от королевы. Он был последним честолюбцем, который, по словам графа Нортумберленда, бережно хранил «английскую корону в своем сердце». Пусть Эссексу пришлось отказаться от притязаний на трон, он был намерен возродить английское рыцарство, вернув ему былую значимость.

Вот почему Эссекс так жаждал получить пост граф-маршала — помимо прочего, граф-маршал решал все вопросы, связанные с рыцарством. Эссекс отнюдь не считал, что это чисто церемониальная должность — были внимательно изучены давно забытые документы, в которых излагались все ее полномочия, в том числе и связанные с культурой чести. Эссекс пытался укрепить свою власть, претендуя еще и на должность констебля Тауэра, позволявшую, как полагали многие, арестовать любого человека в королевстве, в том числе, и монарха. В письмах Елизавете Эссекс нарочито подписывался не как «слуга Ее Величества», но как «вассал» — этим словом он, по феодальной традиции, выражал королеве свою преданность («Я прекрасно понимаю, что я Вам многим обязан и как Ваш подданный, и как граф, и как маршал Англии; служить же как раб и слуга я не намерен»). За месяц до отплытия в Ирландию на заседании Геральдической палаты, проходившем в его доме, Эссекс прилюдно заявил, что Англия была «наиболее могущественной страной, когда во время войн командование принадлежало дворянству», и поскольку «Господь создал мир и людей с честью», то и «правителям следует поступать так же». «Когда подавляют дворян, — добавил он, — разрушается государство».