Один и без оружия

Сам я, когда мой противник отпрянул на шаг назад, угрожал револьвером уже в открытую, прижав локоть к боку так, что едва не упирался рукояткой себе в ребра. Гудрон, мой наставник, учил: на вытянутой руке пистолетом угрожают только в кино — в таком положении оружие довольно легко выбить или направить его в сторону. Я щелкнул курком и, стараясь говорить убедительно, продолжил:

— Ничего не имею ни против тебя, ни против твоих людей. Считаю, все мы погорячились. И повторю: я не человек Таланкина. У нас с ним общее дело, которое совсем не касается всего того барахла, которое можно найти на островах. Ну так что, разбегаемся?

Самое последнее, что бы сделал в этой ситуации, так это повернулся бы к ним спиной. И потому попятился, увеличивая дистанцию. Да, их больше чем вдвое, и победа наверняка будет за ними. Но не бескровная — троих, а то и четверых мы точно на тот свет с собой прихватим. Так пойдут ли они на риск распрощаться с собственной жизнью, в сущности, из-за пустячного повода?

Они не пошли. Особенно после того как Трофим продемонстрировал им гранату. Для меня она стала таким же сюрпризом, как и пистолет. Ни разу ни того ни другого у него видеть не приходилось.

— Повезло, — сказал Паша, после того как мы достаточно отдалились от площади и даже успели скрыться за каким-то домом.

— В чем тут наше везение? — не понял его Малыш. — В том, что они стрелять не стали?

— В том, что остальные уже ушли.

— А что им мешает их вернуть?

— Ничто. Но время мы выиграли.

— Для чего?

— Хотя бы для того, чтобы решить, что делать дальше. Наверняка они этого так не оставят. Этот хмырь весь из себя крутой, а Дима его как щенка в его же собственное дерьмо мордой натыкал.

— Что тут решать? Сваливать отсюда нужно как можно скорее. Димон?

Не задумываясь, я кивнул. Все верно: свалить отсюда как можно скорее в наших кровных интересах. Причем в самом прямом смысле: кровь — это жизнь, а ее нас могут лишить в любой момент. Кто же мог знать, что главный у них настолько неадекватен? Сразу за ножи хвататься начнет, угрозами угрожать? Уверен, главный у них совсем не он: с такими замашками долго не живут. Этот всего лишь командир посланного сюда для устрашения, так сказать, экспедиционного корпуса.

Паша в короткой цепочке бежал первым. И именно в его спину я уткнулся, когда он застыл как вкопанный.

— Так, а вот это мне уже не нравится! — сказал он.

Судя по тому, что Паша не прыгнул в сторону, не вскинул оружие, не присел или даже не упал, минимизируя себя как цель, непосредственная опасность нам не угрожала. Проследив за его взглядом, обнаружил следующую картинку: наш «Контус» на всех парах шлепает вдоль берега. Вообще-то у Демьяна инструкции были следующими: если в Радужном начнется пальба, он сразу же отсюда уходит. Но стрельбы не было, без нее обошлись. Так куда же он так спешит?

— Может, «Контус» уже и не наш? — предположил Глеб.

— Если бы его захватили, он бы в противоположную сторону направлялся, — высказался Павел, пытаясь разглядеть «Контус» при помощи монокуляра. — На палубе точно никого нет, — через какое-то время сообщил он то, что и без всяких приспособлений было прекрасно видно.

— А в рубке?

— Стекла бликуют, не пойму.

— Поторопимся! — призвал всех я. — Что бы ни случилось с «Контусом», задерживаться здесь нет ни малейшего смысла.

И в самом деле, не бежать же со всех ног к берегу, до которого, кстати, оставалось не так и далеко, и орать: «Демьян! Нас забери!» Даже если на борту «Контуса» только он и есть. Если нас уже ищут — это будет для них настоящим подарком. И еще нужно забрать Валерию.

— Если Дема специально наш кораблик отсюда угоняет, вряд ли его теперь догонят: далековато он уже ушел, — уже на ходу сказал Глеб.

Хотелось бы на это надеяться.

Та часть Радужного, где и находился любезно предоставленный Кириллом дом, утопала в зелени: джунгли, они и есть джунгли. Если появлялась нужда в месте для строительства очередного домика, вырубалась необходимая площадь. И еще расчищалось место под грядки: съедобных растений, которые легко культивировать, хватает повсеместно. Когда-то грядки были и рядом с ним. Затем, когда он остался без жильцов, буйная тропическая растительность быстро отвоевала землю обратно.

С противоположной от входа стороны, у самого окна, рос роскошный куст, покрытый многочисленными желто-оранжевыми цветками. Через какой-то срок они, возможно, станут ягодами. Или фруктами. А то и орешками. Быть может, съедобными, и даже вкусными. Но, как бы то ни было, в качестве прикрытия куст был превосходен и сейчас. К нему мы и направились.

— Лера, ты здесь? — негромко поинтересовался я, постучав пальцами в закрытый ставень.

— Да. Все нормально?

— Почти. — Если только все не наоборот. Но на объяснения времени совершенно не оставалось. — Лера, дверь открывать не нужно: ставень отодвинь.