Один из нас лжет

Следующие несколько минут в машине оказываются ужасными. Мама смотрит на меня как на предательницу. Папа не может последовать ее примеру, но время от времени поглядывает на меня в зеркало так, будто надеется увидеть что-то другое. И на лицах у них читается одна мысль: «Ты не такая, как мы думали».

Смысл жизни для моих родителей – заслуженный успех. Папа был одним из самых молодых главных финансистов компании в Калифорнии еще до того, как мы родились, а мама такой известный дерматолог, что уже несколько лет не может найти время для новых пациентов. С самого детского сада в меня вбивали одну мысль: «Работай как следует, выкладывайся до конца, и все получится». Так всегда и было – пока не началась химия. Наверное, я просто не знала, что с этим делать.

– Бронвин! – Мама все еще смотрит на меня и говорит тихо и сдавленно. – Боже мой, я никогда и представить себе не могла, что ты на такое способна. Это ужасно во многих смыслах, но самое главное – это дает тебе мотив.

– Я не убивала Саймона! – вспыхиваю я.

Суровые морщины вокруг маминых губ чуть разглаживаются, она качает головой.

– Ты меня разочаровала, Бронвин, но такого обвинения я бы против тебя не выдвинула. Я просто отмечаю факт: раз ты не можешь безоговорочно заявить, что Саймон солгал, дело может обернуться очень плохо. – Она трет рукой глаза. – Как он узнал, что ты сжульничала? У него есть доказательства?

– Не знаю. Саймон никогда… – Я замолчала, вспоминая все прочитанные мною за несколько лет сообщения «Про Это». – На самом деле он никогда ничего не доказывал. Просто… получалось так, что все ему верили, потому что он никогда не ошибался. В конце концов все всплывало.

И я думала, что это сойдет мне с рук, потому что файлы мистера Камино я скачала еще в марте прошлого года. Вот чего я не понимаю: если Саймон все знал, почему он еще тогда это не выложил?

Очевидно, я понимала, что поступила неправильно. Мне даже пришла мысль, что это может быть незаконно, хотя, строго говоря, аккаунт мистера Камино я не взламывала – он был открыт. Мейв со своим потрясающим знанием компьютеров постоянно залезала во всякие закрытые штуки ради забавы, и я тогда еще подумала, не попросить ли ее взломать для меня файлы мистера Камино. Или даже подменить мою оценку. Но тогда я действовала спонтанно. Файл был прямо передо мной, и я его скопировала.

А потом, через много месяцев, я решила им воспользоваться, уговаривая себя, что в этом нет ничего страшного – нельзя же допустить, чтобы один трудный предмет разрушил все мое будущее. И в этом была едкая ирония судьбы, учитывая то, что произошло сейчас в полицейском участке.

Интересно, правду ли написал Саймон про Купера и Эдди? Детектив Мендоса показала нам все записи, намекнув, что кто-то, возможно, уже сознался и заключил сделку с правосудием. Я всегда считала, что талант у Купера от бога, а Эдди слишком одержима Джейком, чтобы даже посмотреть на другого, но и они вряд ли могли подумать, что я способна на жульничество.

А вот с Нейтом все ясно. Он никогда не притворялся, что он не такой, какой есть.

Папа заезжает на дорожку, глушит мотор, вынимает ключи из замка зажигания и поворачивается ко мне:

– Есть еще что-нибудь, что ты нам не рассказала?

Я вспоминаю ту вызывающую клаустрофобию комнатку в участке, где родители сидели по обе стороны от меня, а детектив Мендоса бросал вопросы как гранаты:

Вы с Саймоном соперничали?

Ты когда-нибудь была у него дома?

Ты знала, что он пишет о тебе пост?

Была ли у тебя другая причина относиться к нему неприязненно?

Родители сказали, что я не обязана отвечать на его вопросы, но на последний я ответила. «Нет», – сказала я тогда.

– Нет, – говорю я сейчас, глядя отцу в глаза.

Если он знает, что я вру, то никак этого не показывает.

Нейт

Воскресенье, 30 сентября, 17.15

Сказать, что поездка домой с похорон Саймона в сопровождении Лопес прошла напряженно, значит не сказать ничего. Во-первых, ее пришлось отложить на несколько часов, пока меня не отпустил полисмен Стрижка-Ежиком, который привел меня в участок и стал спрашивать, не я ли убил Саймона, формулируя этот вопрос самыми разными способами. Во-вторых, Лопес попросила разрешения присутствовать, и он согласился, что меня устраивало. Хотя обстановка стала несколько неловкой, когда он заговорил о том, что Саймон обвинил меня в наркоторговле.

Эти обвинения, хотя они и обоснованны, он доказать не может, и даже я знаю это. Я и был спокоен, когда он сказал мне, что обстоятельства смерти Саймона дают полиции вескую причину обыскать мой дом на предмет наркотиков и ордер у них уже есть. Но я с утра все вычистил, так что они ничего не найдут.