Один из нас – следующий

– Да, – кивает Эмма. – Он пришел в бешенство, и мы поругались. Но в итоге ему пришлось уступить, потому что без моего участия ничего не получилось бы. Я удалила «ЧатАпп» со своего телефона и решила, что на этом все. – Ее голос снова надламывается. – Однако игра продолжалась. А потом погиб Брэндон, и… – Крупные капли слез безудержно устремляются вниз по ее щекам, увлажняя сухие, потрескавшиеся губы. – Я не знала, что делать. Постоянно была в страхе. Начала пить, чтобы успокоиться, и не смогла остановиться. Разбила свой телефон и выбросила, потому что боялась разоблачения. Я раскаиваюсь. Простите меня за все, мне очень жаль. – Эмма клонится в мамину сторону, и мама поддерживает ее. Очень бережно, словно не зная, как теперь обращаться с дочерью.

Я крепко зажмуриваюсь, чтобы тоже не заплакать. В голове крутится одно: Этого никогда бы не случилось, если бы мы с Эммой были по-прежнему близки. Мы с Эммой были бы по-прежнему близки, если бы папа не умер. Папа не умер бы, если бы не Брэндон… Какой-то заколдованный круг, в худшем своем варианте. И он вот-вот возьмет власть над рассудком.

Мартин несколько минут изучает содержимое папки, давая Эмме выплакаться. Наконец рыдания переходят в сопение, она отрывается от мамы и вытирает глаза.

– Я понимаю, как вам сложно. Вы готовы продолжать? – Эмма кивает. – Можете ли вы сказать, когда прекратили общаться с Джаредом? Мне нужна дата, а в идеальном случае – время с точностью до часа.

Эмма судорожно втягивает в себя воздух.

– Наверное… сразу после того, как все прочитали про Фиби и Дерека. Я ночевала у своей подруги Джиллиан. Мне не спалось. Я начала писать сообщения Джареду, и мы спорили, пока он не согласился прекратить игру. Я вышла из мессенджера и уснула. Наверное, около полуночи. И больше с ним не общалась.

Мартин пролистывает разложенные на столе бумаги.

– Значит, девятнадцатого февраля. Взгляните, вы упомянули именно этот разговор? – Он протягивает Эмме лист бумаги.

– Это и есть те распечатки? Нашей переписки в «ЧатАпп»? – Эмма нервно облизывает губы.

– Да. Распечатки с одноразового телефона Джареда. При беглом просмотре можно заключить, что они согласуются с вашими показаниями вплоть до девятнадцатого февраля. Как вы утверждаете, вы просили его прекратить игру, и после недолгой словесной перепалки он согласился. – Впервые с начала разговора складки у рта Мартина углубляются, и я начинаю ощущать, как покалывает кожу, еще до того, как он произносит: – А вот с этого момента у нас появляются проблемы.

– Что вы имеете в виду? – Эмма снова облизывает губы.

Мартин берет в руки другой лист.

– Вот распечатка, датированная утром двадцатого февраля. Когда обмен сообщениями между «Фиби» и Джаредом возобновился.

Глава 34. Фиби

Среда, 1 апреля

У меня внутри все обрывается.

– Эмма! – произносит мама строгим тоном. Сестра поворачивается к ней, широко распахнув глаза, и мама добавляет: – Ты должна рассказать Мартину все.

– Я рассказала все! – настаивает Эмма. – Этого не может быть. Дайте взглянуть.

Мартин протягивает ей распечатку, и я придвигаюсь ближе к сестре, чтобы читать вместе.

Фиби: Прости за то, что вчера написала. Я не это имела в виду.

Джаред: Не имела в виду что? Что я «слишком упертый»? Что ты выходишь из дела?

Фиби: Да. Секундная слабость. Я снова в деле. Продолжаем.

– Нет-нет-нет! – Эмма отдергивает руку от листка, как от огня. Она в полном замешательстве. – Я этого не писала. Я вообще больше никак не связывалась с ним после ночевки у Джиллиан. – Сестра умоляюще смотрит то на маму, то на Мартина, словно пытаясь силой воли заставить их поверить ее словам. – Богом клянусь. Клянусь памятью папы. Вы ведь можете… проверить ай-пи-адрес или еще что-то?

Мартин вновь мрачнеет.

– Я наведу справки, можно ли это сделать технически. Мессенджеры – штука хитрая. Будь в нашем распоряжении ваш телефон, возможно, мы могли бы с ним поработать. Скажите, он совсем не подлежит восстановлению?

Эмма краснеет и опускает взгляд.

– Нет. Я разбила его молотком и выбросила в мусорный контейнер. Даже не знаю, где его искать.

– Ясно. – Хотя Мартин говорит спокойным тоном, ответ сестры его явно не удовлетворил.

Мама напряженно подается вперед.

– А не мог ли молодой человек писать все эти сообщения сам себе, поскольку Эмма прекратила с ним общаться? Ведь он явно неадекватен.

– Не исключено, – отвечает Мартин. – Психика Джареда определенно подверглась воздействию сразу нескольких тяжелых ударов: арест брата, болезнь отца, самоубийство матери. Возможно, стоит попробовать развить эту теорию, особенно если дальнейшая переписка покажет заметное несходство речевых маркеров.

Эмма протягивает руку, словно утопающий к спасательному кругу.

– Можно прочитать остальное?