Один из первых

Нашим химикам удалось использовать при изготовлении взрывчатого вещества, известного под названием «tri-2», стебли кукурузы. Это позволило обеспечить армию взрывчатыми веществами, изготовленными из отечественного сырья. Однако в заводской технологии была допущена, видимо, какай-то ошибка, так как после двух лет складского хранения это взрывчатое вещество «разлагалось». Как раз в ходе проведения мобилизации мне было поручено провести расследование и доложить в министерство о том, что же, собственно, случилось с «tri-2». Такой доклад был мной написан, однако его отклонили, указав мне, что незачем «искать козла отпущения». Но не прошло и нескольких месяцев с момента написания моего доклада, как в Декенеше взорвался склад боеприпасов, а вскоре произошел пожар на складе в Дьёре. В ходе расследования было установлено, что и взрыв склада, и пожар произошли от самовозгорания взрывчатого вещества. Срочно была назначена проверка складов с целью немедленного вывоза с них «tri-2» и его уничтожения в безопасных местах. Одновременно нужно было пополнить недостающее количество ВВ.

Весна 1939 года обрушилась на нас несчастьями. Она в тот год была ранняя. На дорогах часто случались заторы, а в это время как раз проводилась мобилизация. Если первая мобилизация принесла людям много треволнений, то вторая была воспринята как нечто само собой разумеющееся. Работы у меня на этот раз оказалось меньше, чем в прошлом году. На помощь к нам прислали из военного министерства еще одного сотрудника — капитана Эрнё Чатхо. От него мы узнали, что министерское начальство до сих пор судит о положении в частях не по действительному положению дел, а по докладным бумагам.

17 марта мобилизация наконец закончилась, и я отправился в штаб 8-й дивизии. И на этот раз путь мой пролегал через Мункач.

Когда я прибыл в штаб, закончился первый день наступления. Части венгерской армии выступили в поход, чтобы «расширить» венгерскую границу до самой Польши. И тут один полк, находившийся на правом фланге боевого порядка дивизии, столкнулся с неожиданностью. Подразделения полка, двигавшиеся по маршруту Унгвар — Собранц — Реметевашдяр, неожиданно были забросаны ручными гранатами и минами, которые сыпались на головы солдат прямо с неба — с учебных словацких самолетов. Сюрприз, разумеется, был неожиданным. Никакой противовоздушной обороны у нас не было. К счастью, большая часть сброшенных гранат и мин не разорвалась, но паника в частях возникла большая.

В Сойве одна граната угодила в повозку с боеприпасами. Раздался оглушительный взрыв, от которого пострадали не только солдаты, но и многие местные жители.

Моим главным занятием в те дни были сбор и уничтожение неразорвавшихся гранат и мин. Местные жители сносили их в Реметевашдяр и в Фельшехалаш. Хорошо еще, что по дороге ни гранаты, ни мины не взрывались. Наши саперы вывозили этот опасный груз в безопасное место и уничтожали.

Когда наступление кончилось, а было это возле Ужокского перевала, встретившиеся друг с другом польские и венгерские солдаты организовали своеобразное торжество, на котором отметили установление общей польско-венгерской границы.

Нам, правда, было вовсе не до торжеств. На участке 8-й дивизии в течение двух недель мы должны были установить четырнадцать пограничных застав, оборудовав их всем необходимым. Сначала чехи всячески мешали нам, вплоть до открытия огня артиллерии, но вскоре притихли.

Осенью Гитлер без объявления войны напал на Польшу. Началась вторая мировая война. В конце сентября часть польской армии под Ужокским перевалом перешла новую границу Венгрии, с полным правом рассчитывая на дружеский прием. Мы действительно приняли поляков по-дружески, оставили им оружие и боеприпасы. Узнав об этом, Гитлер потребовал от хортистской Венгрии, чтобы мы рассматривали поляков как военнопленных, немедленно разоружили их и направили в лагеря для военнопленных. Военное министерство так и поступило, поручив 3-му корпусу определить поляков по лагерям для военнопленных. При штабе корпуса был образован комитет из числа польских офицеров, а меня назначили офицером связи между комитетом и штабом корпуса. Особой связи мы не поддерживали и встречались только тогда, когда появлялся какой-нибудь спорный вопрос.

Польских солдат разместили в лагерях, а офицеров по замкам. И тем и другим было запрещено выходить за пределы зоны, что сразу же вызвало у них волну недовольства.