Один из семидесяти

Эдае вспомнила свое такое же, как у племянницы, вольное житье в доме отца. Тогда еще они жили в высокогорном яйлаге, рядом с родственниками. У всех были большие семьи, помногу детей. В яйлаге жилось вольготно. Дети пасли коз, гурьбой резвились в высокой траве, среди медоносных цветов…

Эдае была чуть постарше Махлиатены, когда на яйлаге появился отряд парфян. Обычно перед лицом войны все племена, населяющие Атропатену, объединялись, чтобы отразить нападение общими силами. Но в тот раз небольшой отряд появился внезапно, проскользнув незаметно мимо пастухов, расположившихся на склоне, с которого просматривалось ущелье и подступы к яйлагу. Весь скот был угнан, да и пастухи, проглядевшие врага, убиты. Многие из родственников были также истреблены, в том числе старики и дети.

Местных женщин обычно подобная участь миновала – слишком высоко ценилась их редкая природная красота.

У Эдае до сих пор время от времени перед глазами всплывала картина несущихся всадников с перекинутыми поперек седла женщинами. Длинные золотые волосы касаются ног быстрых как ветер нисейских лошадей[56]…

Так она стала женой одного из парфянских военачальников. Он обращался со своей юной возлюбленной хорошо, но Эдае с первого дня возненавидела его.

Ведь он взял ее силой, не испросив на то соизволения ее богов, родственников, которых как скот перерезали его свирепые воины. Муж воплощал в себе все мужские черты и повадки, ненавистные Эдае, и потому ее душа, разум и сердце отторгали его. Это чувство перекинулось на невинного ребенка, которого она понесла от парфянина.

Перед родами она решила, что не уподобится неверной Друдж[57], которая оплодотворяется грешниками и порождает свои бесчисленные исчадия ада в ненависти во славу повелителя злых духов Ахримана.

Кем, если не врагом ее рода, станет их общий сын, когда подрастет? И на кого поднимет свое оружие, если придется воевать?

Этот несчастный ребенок так и остался для нее чужим, сыном врага ее рода. Ребенка, зачатого в ненависти – его ребенка – она умертвила собственноручно, едва успев родить, благо рожала, как положено, без посторонней помощи.

Кожа мальчика была белоснежной, а глаза – цвета весеннего неба над родным яйлагом. Ни одной чертой он не напоминал своего родного отца – темноволосого кареглазого парфянина. Но она все же задушила его собственной пуповиной, так как не желала плодить врагу своего племени новых воинов, и поклялась, что будет поступать так с каждым ребенком, если ей случится выносить еще.

Но когда ее мужу сообщили о мертворожденном сыне, он потерял к ней всякий интерес и после того случая ни разу больше не прикоснулся. Вскоре Эдае перевели в разряд служанок, и она наравне с другими, старыми и неспособными рожать женщинами, стала заниматься исключительно хозяйственными делами.

Однажды ее в числе прочих женщин-рабынь взяли в военный поход для того, чтобы она готовила мужчинам на привале еду, а при надобности и удовлетворяла их похоть. Когда отряд оказался неподалеку от родных мест, Эдае решилась на побег – ей удалось ночью выбраться незаметно из охраняемой палатки. Несколько дней Эдае плутала по лесу, пока на нее, обессиленную и изголодавшуюся, не наткнулся отряд царя Киаксара. С тех пор она жила в доме своего брата, военачальника Демрела, присматривала за работой домашних слуг и как могла воспитывала его дочь, оставшуюся без матери.

О своих детях она больше не помышляла, так как, побывав в стане врага, по обычаю, считалась оскверненной. Ее тогда, в лесу и в живых-то оставили лишь потому, что успела выкрикнуть имя своего старшего брата, который был бесстрашным воином, влиятельным и уважаемым человеком. Даже несмотря на необычайную красоту Эдае, никто из мужчин не имел права, да и желания взять ее в жены. Эдае хозяйничала в доме и без особого рвения занималась воспитанием племянницы, которую по-своему любила, но была ей, скорее, подругой, нежели любящей матерью.

Некогда вынашивая ребенка, которому заранее готовила ужасную участь, она, как ей казалось, вконец усмирила чувство, которым природа наделяет каждую женщину как самым высшим даром – чувство материнской любви. Излишняя строгость, которую она часто проявляла к племяннице, впрочем, пошла на пользу своенравному избалованному ребенку. Во всяком случае, отец Махлиатены был вполне доволен манерами и поведением своей подрастающей дочери, в которой он души не чаял.

В доме брата Эдае слыла очень скандальной, требовательной и заносчивой госпожой. За малейшую провинность она устраивала настоящий разнос слугам, могла жестоко наказать. Звук пощечины, сопровождаемый резким недовольным голосом Эдае, то и дело разносился в разных частях большого дома.

Дочь своего отца

Сразу после бога идет отец.

Вольфганг Моцарт