Один к трем

— Гондон, — согласился Китти с ее осуждающим взглядом.

Благодаря подключенному ночному видению Джей ориентировался на макушку все еще ползущего вниз парня в бандане и вскоре увидел его лицо, а потом деревянные рейки сменились железной лестницей, обрывающейся в метре над полом подземного убежища. Паренек их ждал, отчего-то не торопясь бежать к неведомому Флипперу, и это начало беспокоить.

— Если ты завел нас в западню, я выстрелю тебе в живот, — сказал Джей доверительно.

Парень поспешно замотал головой. Потом, подумав, с громким вздохом стащил бандану с лица. Его кожа ошметками свисала по обе стороны челюсти, рваная рана начиналась под носом и захватывала подбородок. Кто-то вмял нижнюю, искусственную половину его лица вовнутрь, между разошедшимися краями вогнутых лицевых пластин проглядывали трубки и пружины челюсти. Изо рта — узкой застывшей щели сантиметров на пять глубже нужного — вырывался тихий скрип и дыхание. Губы можно было лишь угадать по приклеившемуся к останкам механизма силикону в пятнышках бледно-красной синтезированной кожи.

Увидев спустившуюся Флешку, парень склонил голову набок и упер руки в бока. Его глаза не двигались, не могли сощуриться в насмешке из-за нехватки лицевых мышц, но поза явно выражала собственную радость от удачной шутки. Флешка отреагировала на это невозмутимо, больше внимания уделив Китти, который, предупредив, сбросил сверху морозильник. Поймали его вдвоем, Джей на всякий случай обхватил ящик обеими руками. Ему и так сегодня досталось.

Китти, в отличие от Флешки, слов не сдержал, увидев разбитую рожу провожатого. Лицо парня странно подернулось, что-то внутри скрежетнуло, рот чуть больше разошелся вширь, и парень тут же обхватил челюсть руками и от испуга зажмурил глаза. Постоял так немного, очень хотевший посмеяться, но неспособный и на это, потом вернул на нос бандану и махнул рукой в сторону единственной двери в конце короткого темного коридора.

Джей передал морозильник Китти и сначала постучал. Потом, не дождавшись ответа, осторожно повернул ручку.

Прямо напротив двери находился... бар. Небольшая стойка с верхней подсветкой — синий свет сменялся розовым и обратно. Ряды бутылок на стене за ней, высокие табуреты, несколько блестящих хромированных кранов и разномастные стеклянные стаканы. Был даже бармен — высокий мужчина с ежиком выбеленных волос, повторяющих изменения подсветки. Занимался он типовым барменским делом — флегматично протирал пузатый фужер бумажной салфеткой и с подозрением взирал на гостей: «Пришли выпить или буянить? Или сначала одно, потом второе?».

У стойки, развернувшись к входной двери, стояла женщина, невероятно высокая и тонкая, в короткой обтягивающей юбке, с бесконечными ногами, переходящими в длинные тонкие каблуки.

Широко улыбаясь без какой-либо теплоты, она спросила:

— Ну разве ты не прелесть?

И щелкнула предохранителем на громадном для изящной руки пистолете. Джей узнал «Тэцуо» — фирма-производитель его импланта лет десять назад пыталась выйти на оружейный рынок, их подавили, но четыре выпущенные модели, две винтовки и два пистолета, сейчас узнал бы любой фанат. Гиганты из облегченного пластика и нанокластерной стали, совмещающие по два дула и два ряда патронов, один из которых обязательно выделялся под коррозийные заряды. Все тогда говорили, что «Тэцуо», в производстве тяготеющая к металлам, а не пластику, может легко уничтожить себя своими же пушками. Следом, правда, фирма объявила о новейшем антикоррозийном покрытии... Джей постарался переключиться и с трудом отвел взгляд.

— Прелесть, — повторила женщина и на миг повернула голову к бармену. — Постучался и пялился на мои ноги всего пару секунд. Какой вежливый.

Не решаясь обернуться, Джей по звукам догадался, что Китти и Флешка спрятались за стенами по обе стороны дверного проема. Провожатый не ушел. Наоборот, встал рядом с Джеем и, с непонятными из-за покореженного лица ужимками, воззрился на мужчину и женщину.

— Так... вы владельцы клиники? — ляпнул Джей первое что пришло на ум. — Я по делу. К врачу.

— Твои друзья не присоединятся? — спросил бармен. — Я заметил морозильник. Надеюсь, там еда.

Во вспышках синего и розового Джей разобрал их лица. Возраст женщины было сложно определить из-за ненатуральной гладкости кожи, натянутой на безупречно выверенные, идеальные пропорции и ровнейшие линии лица. Короткая, геометрически четкая стрижка не скрывала ни одной из этих линий. Когда женщина улыбалась, на ее щеках проступали ямочки — двумя аккуратными точками, будто под синхронными уколами невидимой иглой. Черные волосы, густо подведенные черным глаза, черная одежда, кожа то синяя, то розовая — в натуральном свете женщина была бы монохромна.