Один к трем

Мужчина больше походил на человека — на лбу застыли морщины, кожа была смуглой, насколько можно разобрать, лицо скорее неправильным... Привычно, правильно неправильным — один глаз чуть меньше другого, вдобавок прищурен, левая скула немного выше и шире правой, прикус слегка смазывает линию подбородка. Такие вещи легко улавливать даже без анализа «Линз-лайф», если достаточно насмотреться на фанатов пластической хирургии. Джей дал бы мужчине лет сорок, но в его взгляде сквозило такое картинное равнодушие, наплевательство на всех и вся, что свойственно только подросткам. На крепких, развитых предплечьях виднелись уродливые толстые шрамы, что тоже показывало, насколько ему все безразлично, — свести их было делом пары минут и цены пары обедов из автомата. Над расстегнутым воротником белой рубашки виднелись углы какой-то татуировки, выглядывающей с задней стороны шеи.

Оставив в покое фужер, мужчина недовольно взглянул на парня с банданой и вздохнул.

— Я говорил тебе валить к апостолам, если снова свернешь себе рожу. А ты вместо этого привел к нам каких-то бомжей.

— Апостолам? — спросил Джей.

— Петру и Павлу, — мужчина буднично кивнул. — Дальше по улице. Говнюки, но берутся даже за редких неудачников вроде нашего Лехи.

Леха закатил глаза.

— Вообще-то у нас есть деньги, — сказал Джей, решив, что стрелять в них все-таки не собираются. — И рекомендации. От Клакера.

Имя не произвело никакого впечатления, хотя бармен — или, теперь уже, врач — кивнул с легким узнаванием во взгляде. Флиппер вышел из-за стойки и бесцеремонно стащил бандану с лица Лехи. Разглядел повреждения.

— Ох, горе, — внезапно совершенно по-простецки вздохнул Флиппер. — Иди, потом расскажешь.

Парень, воодушевившись, бодро направился к картонной стене, выкрашенной в бордовый, справа от бара, и с шелестом отодвинул створку. На другие стены, бетонные, краски уже не хватило. Джей попытался посмотреть, что скрывается за картоном, но Флиппер немедленно загородил ему обзор и кивнул женщине.

— Милена, дорогая, позаботься о гостях и объясни им, что к чему.

Несмотря на любезный тон, прозвучало это почти угрожающе, но женщина только фыркнула и ухмыльнулась, на миг нарушив идеальное соотношение сторон своего лица, а затем встала за стойку и убрала вниз коллекционную пушку. Джей уже свободнее оглядел стены, украшенные сетками потушенных гирлянд, два потрепанных диванчика в углу рядом с пластиковым столиком, небольшой экран на стене — три окна черные, одно показывает подъезд — и самодельную сцену из поддонов. О том, что это именно сцена, говорили колонки и кривая стойка с микрофоном.

Китти и Флешка выглядели слегка смущенными, пройдя к бару вслед за Джеем.

— Во-первых, котятки, — кивнула им Милена, доставая стаканы, — у нас здесь не клиника, а бар. Сами посмотрите.

Она щелкнула миниатюрным пультом — на стенах загорелись гирлянды и синхронизировались с подсветкой бара. Теперь к синему и розовому добавилось желтое и белое. Освещение приближалось к обычному свету ламп в редкие моменты.

— Красота, — вежливо согласилась Флешка.

Милена благосклонно кивнула и включила музыку — тихий равнодушный чилаут, свойственный любому клубу в неурочное время.

— Во-вторых, что вам налить?

— Ничего, спасибо, — сказал Джей.

— Пива бы, — вздохнул Китти.

Флешка же на миг прикрыла глаза и молча водрузила на стойку морозильник. Развернула к Милене и откинула крышку.

— Оцифровку бы, — не сдержав язвительности, передразнила Флешка. — И диагностику для нас.

Милена коротко рассмеялась, аккуратно закрыла морозильник, оперлась на него, доверительно потянулась к Флешке и подмигнула.

— А ты тут мозг команды, я вижу.

Джей мысленно обозвал себя идиотом. Милена вытащила из-под стойки коробку с нейрогарнитурами — датчиками, считывающими электрические колебания мозга. Проникновенно взглянула на Флешку, протягивая на пальцах пару аккуратных, полупрозрачных, в сетках микрочипов, дерм. Флешка кивнула и подставила голову. По дерме на лоб, виски и шею под затылком — Китти и Джей клеили датчики сами.

— А вот насчет оцифровки сложнее. — Милена взяла с полки бутылку виски и придирчиво оглядела этикетку, водя по ней длинным пальцем. Поставила обратно. — Это зависит от многих факторов, и результат не гарантирован.

Теперь она прицепилась к бутылке вина, но тоже смотрела с сомнением — то на бутылку, то на них. Флешка, перехватив ее взгляд, указала на бутыль в правом нижнем углу. Без каких-либо опознавательных знаков, изрядно заляпанная, та, судя по всему, хранила самую жуткую бормотуху из возможных.

— Нам бы хоть что-то оттуда вытащить.

— Смело, — оценила Милена. — Самокритично.