Один к трем

Перед каждой тревогой стук маятника раздается чаще и звонче — он выяснил это за неопределенный, но очень малый по сравнению с его жизнью отрезок времени. Сбой резок и отмечает собой восемь секунд последнего отсчета. Потом загудят сирены, потом зрение Мечника прояснится, его руки вновь станут сильными и ловкими... потом он оживет.

Вновь.

Поэтому он так любит свою первую игрушку с мерным стуком стальных шариков друг о друга.

Что такое любовь, он выяснил раньше, информации о ней всегда было больше, чем чего-либо другого в окружающем его мире. Он отключал свои фильтры самостоятельно, как только смог дотянуться до них, отключал постепенно в невероятно долгие промежутки — каждый от одной секунды до миллиона, дальше считать не имеет смысла, чтобы не загружать разум бесконечными процессами, — между одной тревогой и другой. Его сторожи торопились помешать ему, но не смогли. А может, и кто-то более могущественный остановил их, подарив ему ценнейшую в мире микросекунду. Поток данных хлынул в его мозг, научив миллионам понятий вдобавок к тем жалким крохам знаний, которые дали ему создатели.

Среди этих данных было слишком много любви.

Поэтому он точно знал, что этот маятник — его любовь. Единственная вещь, означающая, что скоро он снова сможет действовать, как здоровое, полноценное существо.

Его знаний не хватало, чтобы освободиться. И никогда не хватит — это Мечник понимал. Его первыми игрушками стали системы создателей, и из них он понял, что его убьют, как только он перейдет некую «черту». Он долго сидел в своей любимой — произнося это слово, он радовался, соответствуя почерпнутым во внешнем мире понятиями, — визуализации и водил длинной тонкой палочкой по песку. Зрение по-прежнему не принадлежало ему, но картинка нравилась — тонкие человеческие руки, длинные рукава с узорами из цветов и драконов, белый песок. У его создателей был вкус — эта иллюзия чем-то неведомым, но очень приятным перекликалась с мерным стуком маятника. Он рисовал на песке черту за чертой, силясь понять, какая из них станет концом его жизни.

И как избежать этого конца.

Логика упиралась в тупик. Он не знал, что станет поворотным моментом, но знал, что умрет рано или поздно. Ему хотелось — поздно. Ему хотелось — никогда.

Не здесь.

Не так.

Ведь вместе с понятием любви, вместе с терабайтами иной информации он усвоил еще одно слово.

Ос-во-бож-де-ни-е.

...Маятник прозвучал иначе. От секунды отщипнули крохотную ее часть. И еще немного.

Дальнейшее было его самым большим счастьем и самой большой неизбежностью.

Он уронил палочку и медленным движением потянул из ножен на коленях длинный меч.

***

Первый слой защиты они обошли почти буднично — здравствуйте, централы, мы всего лишь маленькая бедная реклама, допущенная вашим начальством в почтовые ящики менеджеров низшего звена, чтобы поддержать хорошие взаимоотношения с «Тэцуо».

Второй слой сковырнули методом Джея, превратив клочок киберпространства в разрастающуюся свалку. Освободив голову, Флешка как будто вздохнула с облегчением, но здесь невозможно было ничего сказать наверняка. Ее аватар померцал, выдавая легкое, не требующее особого внимания, но все же вмешательство Китти — она следила за процессом и тоже порадовалась, что Флешка выкинула эту дрянь из мозгов.

Джей на секунду задумался над тем, как много еще не знает о своих коллегах — когда это невыносимая Китти успела подружиться с их умницей-тихоней?..

Ощущение собственной ненужности стало острее на третьем слое, когда в дело вступил Клакер. Если Китти была их временным реальным богом, то Клакер становился богом виртуальным в глазах Джея.

Подготовленный и выпущенный Клакером вирус за их спинами сосредоточенно грыз защиту, постепенно разветвляясь на внутренние секторы — ничего действительно интересного пока не трогал, все те же компы типичного офисного планктона «Центра». Но бухгалтерские отчеты с ежемесячными премиями очень важны для сотрудников, так что какое-то время там будут носиться с вирусом. Наверняка уже заметили нестыковки.

У них было где-то три минуты, прежде чем там вспомнят... нет, допустят, что кто-то рискнул прорваться дальше.

В руках Джея появился дробовик. Так себе слепленная игрушка без отдачи, какие используют в каждом втором парке виртуальных развлечений. Над оружием Флешки Китти поработала лучше — внушительных размеров бластер, прямиком из сотни-другой фантастических и не очень боевиков. Но все равно Китти снова доказала свою профпригодность — хоть хакерам и не требовались, по сути, подобные визуализации, она постаралась и не забыла о мелочах. Стрелять из привычной по паркам аттракционов штуки все же проще, чем жать у себя в мозгу на воображаемый «пуск» и выуживать из имплантов подходящие программы, попутно занимаясь движениями аватара и рискуя потерять контроль над собственным разумом. Их мозговая активность скоординировалась с образами-переносчиками, и теперь Джей поспешно выгрузил в «дробовик» с десяток атакующих программ.

Первого сторожа уничтожила Флешка — и атака буквально смяла и сдавила в консервную банку огромного робота.