— Откуда ты знаешь, что… — хотела спросить Фрэнси, но замолчала на полуслове.
К него на губах была его фирменная улыбочка. Значит, он за ней следил. Господи, как она потеряла бдительность! А Тея, которой она поверила!.. Надо же было так опростоволоситься!
— Я не одна, — ответила Фрэнси. — У меня есть Бэлль. И мне гораздо больше нравится это, чем идиотские рождественские ужины с родней.
— У меня никакой родни не осталось, но я отлично понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Зак.
Наступила минутная пауза. Ни родителей, ни братьев, ни сестер? А жена? Подруга? Дети? Вдруг у Фрэнси разыгралось любопытство.
— Нет, — ответил он на ее вопрос, — никого.
— А ты бы хотел, что бы у тебя была семья? — спросила Фрэнси.
— Да. Женщины и дети, что может быть прекраснее?
В сказанном не было ни капли иронии, но Фрэнси все еще не верила.
— Как же ты тогда можешь использовать детей в качестве боевиков? — спросила она.
— Они меня любили, — ответил он. — Я стал для них отцом, которого ни у кого из них не было.
— Как трогательно. Ты травил их наркотой и учил убивать.
— Любовь я им тоже давал.
— А ты, случаем, не педофил?
— Ты же знаешь, что нет.
— Знаю?
— Ну, это-то ты обо мне знаешь.
— Я тебя вообще не знаю.
— Нет, знаешь. У нас гораздо больше общего, чем ты думаешь.
Он встал и начал беспокойно расхаживать по комнате. Фрэнси следила за ним взглядом, но тут почувствовала по запаху, что Бэлль испачкала подгузник.
— Извини, — сказала она, — мне нужно переодеть и покормить Бэлль.
— Конечно, — согласился Зак. — Тебе нужна помощь?
— Да нет… Спасибо, я сама.
Фрэнси пришла в замешательство. Какой он странный. Пару месяцев назад она бы с огромным удовольствием прострелила ему башку, а сейчас чуть не предложила ему поменять Бэлль подгузник, потому что до сих пор не очень любила эту часть родительских обязанностей.
Сначала она пошла в ванную, поменяла подгузник, а потом — на кухню и накормила дочь разогретой в микроволновке рисовой кашей.
— Это правда?
Опять Зак. Он совершенно неслышно появился на кухне.
— Что? — спросила Фрэнси.
— Что смысл жизни — в детях?
— Все не так просто.
— Да?
— Да.
Зак сел за кухонный стол и стал смотреть на Бэлль. Он устало ей улыбнулся, и она в ответ улыбнулась ему.
— Я думаю, что смысл жизни в том, чтобы в полной мере насладиться тем, что она может предложить, — объяснила Фрэнси, — и это могут быть дети. Это может быть близкий человек. Это могут быть власть и богатство. Или одиночество, если ты сам его выбрал. Если человеку плохо наедине с самим собой, то ему не светят и другие удовольствия этой жизни.
— Какая стройная жизненная философия, — сказал Зак.
— Может быть. Во всяком случае, я так думала всегда, сколько себя помню. Я не ведусь на болтовню о том, что нужно дарить любовь другим, что нельзя быть эгоистом. Сначала накорми себя, а уж потом других.
— Но многие говорят, что, отдавая, они получают так много, что любят себя именно благодаря тому, что отдают.
— Я не претендую на истину в последней инстанции. Я права, они тоже правы.
— А если человек получает удовольствие от того, что приносит вред другим? Или себе самому?
— Мучить других или себя — это не входит в мой список удовольствий. Если кто-то считает, что это приятно, значит, у него не все дома. Но опять же, это я так считаю.
— В твоей философии немало слабых мест.
— Знаю.
— Похоже, тебя это мало беспокоит.
— Да.
— Я думал, ты перфекционистка.
Фрэнси улыбнулась и стала вытирать лицо Бэлль, измазанное кашей.
— Чего-нибудь хочешь? — спросила она Зака. — Кофе или…
— Вообще-то я голоден, — ответил Зак, — целый день так нервничал, что не мог есть.
— Нервничал? Перед встречей со мной?
— Да, а что тут странного? В прошлый раз ты хотела меня убить.
— Это было взаимно.
Фрэнси встала, выбросила в мусорное ведро перепачканные салфетки и стала изучать содержимое холодильника. Сыр, яйца, овощи, две банки консервированных персиков, упаковка с шестью банками пива и шоколадный торт, которым она собиралась поужинать.
Получился омлет.
— С Рождеством! — сказала Фрэнси, поднимая свою банку с пивом.
— С Рождеством! — ответил ей Зак.
Они чокнулись и начали есть. Бэлль пустили поползать на полу.
— Где ты был? — спросила Фрэнси. — Уже прошло два месяца с тех пор, как мы взорвали твой дом.
— Жил в гостиницах, — ответил Зак, — брал пару раз машину напрокат и выезжал за город. Там, кстати, очень мило. Спокойно. А у тебя как дела?
Фрэнси не знала, что ответить. Хорошо ей было или плохо? Все затянуло каким-то туманом, как будто она бродила несколько месяцев во мгле, усталая и опустошенная.
— Все нормально, — ответила она, — скучновато, правда, но это приятная скука…
Отодвинув от себя тарелку, она стала качаться на стуле.
— Почему ты выбрал Луизу? — спросила Фрэнси.
— Я не выбирал, — ответил Зак, — она пришла сама. Связалась с одним из моих парнишек. Как-то ночью он продавал наркоту в одном клубе, а она сунула ему записку, где написала, что хочет работать на меня. Ей пришлось пройти массу проверок, прежде чем я ей поверил. И физического, и психологического свойства.