Один коп, одна рука, один сын

Кроме матери и сестры, только Пер знал об этой части домашнего обучения Фрэнси. Он качал головой и говорил, что это безумие. Но она не обращала внимания. Ведь он не понимал, что нужно научиться терпеть боль, не понимал, что ей нужно было так жестко тренироваться, чтобы суметь все, что потребуется от нее впоследствии. Это как в большом спорте. Таланта недостаточно, нужно много тренироваться, а чтобы достичь вершины, тренироваться через кровь, пот и слезы.

Конечно, в лесу по ночам она плакала от боли, страха и тоски по дому. Но чем старше становилась, тем меньше. А потом и вовсе перестала. Научилась собираться, отключать чувства, превращаться в сплошную броню и давать себе даже большую нагрузку, чем требовалось.

И вот она опять в этих местах, в лесу, где сформировалась ее личность. Она будто слилась воедино с тем, кем она тогда была: ребенком, подростком, молодой женщиной.

Уже темнело, но ей не было страшно. Это совсем не то что душное одеяло депрессии, нет, этот сумрак безопасен и дарит защиту. Глаза уже приспособились к темноте, а ноги сами знали, куда идти. Мысли, напротив, предательски плескались в голове, как в топком болоте.

Она отказывалась верить, но верила.

Не хотела наказывать, но у нее не было выбора.

Неужели нет никакого выхода? Маленькой лазейки, вроде тех, которые всегда находятся в законе, особенно если пообещать денег Бергу и Грёнлунду.

Уже много часов она бродила в самой чаще, там, где не найти дороги и нет гарантии вернуться назад. Но ей было наплевать. Ей уже столько раз случалось заблудиться, и она всегда находила дорогу домой.

Какая головокружительная свобода, когда не страшно!

Если она встретит медведя, то подождет, надеясь, что удастся разойтись миром, а если нет, она его застрелит.

Если провалится в глубокую яму или попадет в капкан, она не будет паниковать, а попытается найти решение проблемы.

Если ее настигнет непогода, она построит шалаш и переждет бурю.

Если встретит насильника, то просто разорвет его на куски.

А если появится Зак? Нет, она и тогда не испугается. Просто задумается, как справиться с ним на этот раз.

Можно сесть и выкурить трубку мира. Или изметелить друг друга до полусмерти. Или попытаться договориться и стать равноправными боссами объединенной Фирмы. Или бросить монетку, кому валить из Стокгольма и начинать бизнес в другом месте. Или же поговорить о том, кто стал его шпионом и предал ее. Или потрахаться всласть, ведь ничто не снимает стресс так хорошо, как секс, а они оба измотаны этой войной.

Больше она ничего не придумала и просто продолжала идти, сунув руки в карманы куртки, а рюкзак становился все тяжелее.

Наконец она решила сделать привал. Собрав немного веток и пару сучьев потолще, сложила костер, достала одеяло и термос, в котором еще не остыл горячий шоколад; она выпила его с двумя черствыми булочками.

Свернувшись калачиком у костра и подложив рюкзак под голову, она стала думать о Кристине.

Между ними лежал такой густой туман, что ни одна из них не осмеливалась двинуться навстречу другой.

Или это не туман, а минное поле?

Они обе упрямились, как дети, не желая сделать первый шаг.

«А если все-таки попытаться, — думала Фрэнси, — написать ей письмо, короткое и простое: „Я тебя люблю“ — и еще пару строк. Или только эти три слова».

Стала думать о Пере.

Она была даже благодарна ему за измену. Она получила свободу, избежав роли злодея в этой драме. Пер снова переехал в свою спартанскую квартиру. Пожалуй, слишком спартанскую. Надо будет купить ему что-нибудь получше, когда она вернется. Позвонить знакомым агентам по недвижимости и найти что-нибудь достойное для отца ее детей. С террасой. Да, ему нужна терраса, чтобы разводить цветы. Он так их любит. Он редко готовил, когда жил с ними, но, стоя у плиты, он выглядел таким гордым и довольным… Так что нужна и хорошая кухня.

Уже пришли документы на развод. Пер позвонил в тот же день, он тоже получил пакет. Он хотел, чтобы они пошли на психологическую терапию для супружеских пар, говорил, что нужно еще подождать с окончательным решением, хотел начать все с начала.

Разве она забыла, как все было раньше?

Она помнит. Даже слишком хорошо.

Все эти мысли ее утомили. Поэтому проблему «Пер» она отложила до лучших времен в отдельную ячейку мозга. Закрыла глаза и заснула. Ей приснился сон, будто бежит она сквозь море отрубленных частей тела, все они движутся и тянутся к ней: глазницы пялятся, головы открывают рот, облизываясь, плача, воя, дрыгающиеся мужские бедра, эрегированные члены, иногда превращающиеся в ножи, мечи и даже бормашины, а откуда-то сверху доносится смех или похотливое ржание. И вот она споткнулась, и вся эта дрянь ее настигла.

Она проснулась. Огонь погас, но было тепло, сквозь ветви деревьев пробивалось солнце, и Фрэнси расплакалась от облегчения, что это всего лишь сон.

«Милосердный Боже, только бы Ты был!» — думала она, глядя на небо.

Сварив кофе на примусе, Фрэнси собралась и пошла дальше, без колебаний выбрав направление.