Один коп, одна рука, один сын

Он часами мог сидеть и размышлять о том, сколько часов должно пройти, прежде чем жертва умрет, много времени посвящал чтению медицинских справочников, где говорилось о «прочности» различных внутренних органов и наиболее уязвимых составляющих человеческого организма. У него вызывало колоссальный интерес знакомство с разными частями тела, и пару раз возникало желание даже открыть собственную практику, наподобие той, что была у мадам Гастон, где он мог бы принимать больных вроде себя.

Он занимался этой рукописью просто-напросто потому, что получал от нее удовольствие и наполнял чем-то дни, которые стали слишком длинными после того, как он вышел на пенсию. Гольф, путешествия, званые ужины и участие в различных мероприятиях — все это не могло заполнить образовавшуюся пустоту.

Ему перестало нравиться собственное отражение в зеркале. Он видел в нем старика, которому в прошлом году перевалило за семьдесят, седого, с лицом, не излучающим былой самоуверенности. По-прежнему физически сильный и накачанный для своего возраста, он больше этому не радовался и постоянно сравнивал себя с тем, каким был в молодости.

Иногда в женских журналах, которые выписывала Грейс (и которые он тайком читал, когда долго сидел в туалете), печатались интервью с разными знаменитостями об их отношении к «зрелому» возрасту, которого они достигли. Все как один утверждали, что очень довольны жизнью, все их устраивает, говорили, что в пятьдесят жизнь только начинается, — в общем, теперь-то и наступил их золотой век.

Какая чушь. Золотой век — это между тридцатью и сорока. К тому моменту человек, как правило, успевает «найти себя», как принято говорить, и у него еще есть время воплотить свои мечты.

В дверь позвонили. Он неохотно оставил свою рукопись на столе и пошел открывать. Грейс ушла попить кофе с подругой — так она сказала.

Он-то знал, что она будет бродить одна, купит что-нибудь для Армии спасения, зайдет в какое-нибудь кафе, посидит там, переваривая ссору с Фрэнси, и вернется домой еще в большем раздражении, чем уходила.

Он попытался обсудить с ней то, что произошло накануне вечером, но она не захотела его слушать. Он даже позвонил дочери домой, но та не сняла трубку.

Посмотрев в глазок и засунув за пояс пистолет, он открыл. На пороге стоял мальчишка-курьер в спортивных штанах и велосипедных тапочках.

— У меня пакет для Грейс Бьёрнссон, — сказал парень, держа в руках большую коробку.

— Могу принять я, — сказал Юсеф, расписался и взял посылку, весившую, как минимум, килограммов пять.

Он запер дверь, пошел в гостиную и уселся на диван, поставив посылку на журнальный столик перед собой. На листке отправителя значилось: «Фарфоровая фабрика» — и адрес абонентского ящика. Постучав по коробке, он услышал только глухой отзвук.

— Что она там еще заказала? — побормотал он недовольно, потому что чертов Интернет за пару щелчков мышью мог кого угодно довести до банкротства.

Немного поборовшись с искушением, он все же не смог устоять и, разорвав бумагу, открыл коробку. Там лежало нечто напоминавшее мяч, завернутый в толстый изоляционный материал. Что бы это могло быть? Очевидно что-то хрупкое. Лишь бы не очередная ненужная хрустальная ваза.

Он продолжил распаковывать и вроде как добрался до самого предмета. И тут же пожалел, потому что услышал жужжание, но было поздно. В коробке оказалось полное осиное гнездо. Он завопил как умалишенный, когда они облепили его с головы до ног, и бросился в ванную. Захлопнув дверь, он запрыгнул в ванну, включил душ и начал поливать врага водой. Под конец осы сдались и посыпались на пол, так как летать уже не могли.

— Сдохните! — заорал он и стал давить подмочивших крылья солдат бутылкой с шампунем. — Сдохните!

Они сдохли, а за дверью ванной затихло жужжание. Рой был рассеян. Юсеф выглянул наружу и, пригнувшись (как будто это могло помочь), вбежал в ближайшую комнату, где был телефон. Тут же был еще несколько раз ужален, но боль уже была такой сильной, что он даже не заметил еще пары укусов… и все же успел нажать на тревожную кнопку, перед тем как потерять сознание.

У его постели сидела Кристина. Она сразу рванула к нему, как только он позвонил. При этом ни Грейс, ни Фрэнси не снимали трубку. Кристина рассказала, что его нашли без сознания и почти без признаков жизни, и «скорая помощь» на бешеной скорости увезла его в больницу. Кристина же поведала о том, как пожарные выбили дверь, ворвались в квартиру и перебили всех ос. Кристина ничего не сообщила ни Грейс, ни Фрэнси.

— Ну, как ты? — спросила она.

Он кивнул. Ничего. Все тело страшно чесалось, болело и распухло, он выглядел ужасно, но на этот раз то, как он выглядит, его не беспокоило. От всех полученных лекарств клонило в сон. Врач констатировал анафилактический шок и вколол ему адреналин прямо в бедро. Ничего удивительного после такого нападения. Юсефу повезло, что он остался жив.

— Тебе придется остаться здесь на ночь, — сказала Кристина. — Они не решатся отпустить тебя домой. Ты был очень плох, когда поступил.

— Я хочу домой, — прошипел Юсеф. — Договорись с ними.