Один коп, одна рука, один сын

Удивительно, как легко могут люди обманываться. Но именно поэтому человек — единственное животное, способное годами выживать в темноте и одиночестве, одной силой воображения стремясь к свету и другим людям. Однажды Фрэнси прочитала статью о мужчине, просидевшем шестнадцать лет в турецкой тюрьме, в крохотной камере, без света, и ни с кем не разговаривая. Но с помощью воображения он каждый день завтракал с женой и детьми, ходил на работу и писал статьи, гулял по городу и пил кофе с каким-нибудь другом, слушал шум волн, посещал вернисажи и театры, занимался любовью с женщиной, засыпал под щебет птиц, просыпался от того, что в комнату проникал свет…

— Заходим внутрь?

Фрэнси вздрогнула, когда кто-то коснулся ее руки. Это была Крошка Мари.

— Ой, я что-то… — пробормотала она. — Да, заходим.

Она быстро вернулась из турецкой тюремной камеры в Сольну.

— Все готовы? — спросила она и оглядела свое войско.

Люди кивнули.

— Кладем их на пол, — приказала она. — Смотрите, чтобы не шумели. Убивайте только если иначе нельзя. Хотя бы один нужен нам живым, я хочу задать кое-какие вопросы.

Фрэнси первой надела маску. Они подкрались к двери, которая, по данным Бенни, вела в прачечную, где была еще одна дверь, на лестницу. Войдя в дом, они ринулись к двери в квартиру на третьем этаже. Если верить табличке, там жил некий Франссон. Воспользовавшись отмычкой, Бенни открыл замок. Они быстро рассыпались по квартире, в которой оказались только две женщины среднего возраста, настолько обдолбанные, что даже не заметили, что кто-то пришел. На кухне нашлось довольно много наркоты, а под нижнем бельем в ящике комода — примерно десять тысяч крон, которые Фрэнси, не задумываясь, сунула себе в карман. Отбой, все вернулись к машинам и поехали к ресторану «Яннис» на скромной улице Руслагсгатан.

Приехав к ресторану, они увидели, что дверь закрыта. Похоже, помещение недавно выставлено на продажу. Бенни вскрыла замок, и Фрэнси с Крошкой Мари вошли.

Внутри царила могильная тишина, если, конечно, считать, что в могиле тихо… Ни в зале, ни на кухне никаких признаков жизни. Крошке Мари кто-то позвонил, и Фрэнси разрешила ей ответить. Связь внутри была плохая, и Крошка Мари вышла на улицу. Фрэнси подумала, что где-то здесь должен быть туалет, и после недолгих поисков нашла дверь с вырезанным сердечком. Оттуда доносились какие-то звуки, глухое уханье… хип-хопа? Фрэнси рывком открыла дверь. Внутри сидел парень в огромных наушниках. У него было расстройство желудка, накачанные бицепсы и журнал комиксов «Утиные истории».

Пару секунд оба пребывали в замешательстве, но тут парень бросился прямо на Фрэнси, ударив ее головой в солнечное сплетение. Она отлетела назад и ударилась о стену, парень прыгнул на нее сверху. Один удар в гортань, и громила на мгновение перестал дышать.

Этого было достаточно, чтобы тремя хорошо рассчитанными ударами полностью подавить его сопротивление. Фрэнси прижала противника к полу, связала руки, привязала ноги к шее и громко свистнула, сунув два пальца в рот.

Услышав свист, Крошка Мари быстро закончила разговор с Евой, пожилой соседкой, которая сломала ногу. Раз в неделю кто-то должен был покупать ей еду, и Крошка Мари как раз писала список продуктов.

— Крупненький, — удивилась она, войдя и увидев, кого вырубила Фрэнси. — Что будем с ним делать?

— Возьмем с собой, — ответила Фрэнси. — Как только очнется, допросим насчет Зака.

Они запихали парню в рот кляп и бросили его в поданный ко входу «вольво» Лизы. Стремительно, как стая взбесившихся крокодилов, они помчались к третьему пункту назначения.

Бильярдная у Фридхемсплана.

Через заднюю дверь они попали в помещение, похожее на офисный склад. Пройдя через него, они оказались перед двумя дверями. Фрэнси, Луиза и Крошка Мари взяли на себя одну, парни — другую.

Они ворвались в грязный наркопритон, где пять человек курили сигары, бренчали идиотскими золотыми цацками и глазели на юное полуголое женское тело, нанятое для разного рода развлечений. «Боже, какая пошлость», — подумала Фрэнси. Больше думать времени не было, потому что началась драка.

Кулаки, ножи, кастеты, цепи, разбитые головы, летящие выбитые зубы, разбитые скулы. Они колотили, рубили, резали. Бенни мстил за отрезанное ухо. В игровой зал вбежал Эрьян, на плечах у него сидел какой-то хмырь, пытавшийся разорвать ему рот. Именно здесь теперь разворачивались военные действия, в которые вмешались какие-то подростки — третья банда, дравшаяся со всеми подряд. Бильярдные столы были сломаны, и в ход уже пошли пистолеты, хотя Фрэнси просила своих стрелять только в крайнем случае.