Один (ЛП)

Из сада вышел худой пожилой мужчина. У него был такой же рептилоидный рот, как у человека в синем костюме. Он улыбнулся жестокой улыбкой и сказал: "Пожалуйста, доктор, не пугайтесь. Эти штуки здесь только для того, чтобы напомнить вам, чтобы вы не отвлекались. Мы не хотим причинять вам боль, по крайней мере, пока".

* * *

Восемью часами ранее, в пяти милях от дома, Мауи Маркос, Сара и Белл завтракали типично американским завтраком из кукурузных хлопьев, блинов и бекона на своей просторной американской кухне. Они ждали возвращения отца. Он редко возвращался поздно и почти никогда не оставался на ночь. Но вчера вечером он позвонил жене и сказал, что какие-то господа из китайского посольства пришли просить его о помощи, и он будет дома только на следующий день.

Мауи знала о его особой работе и сотрудничестве с правительством США. Она не должна была знать, но он рассказал ей, потому что их отношения были основаны на глубокой любви и доверии. Так было всегда. Она знала о данных ей обещаниях, о переезде в Калифорнию и работе в одном из университетов в районе залива Сан-Франциско. Она знала все о его надеждах и мечтах. Но она не знала, что когда он сказал ей, что его попросили помочь каким-то китайским джентльменам, он мысленно кричал ей, чтобы она бежала.

Она слушала, расстроенная тем, что его не будет дома к ужину, гордая тем, что он помогает таким важным людям, и на каком-то глубоком, интуитивном уровне встревоженная тоном его голоса. Но она отмахнулась от этого, как ее всегда воспитывали, как от глупости, и предоставила своему мужчине самому во всем разобраться. Он знал, что делать. Он всегда знал.

Когда она услышала звонок в дверь, то удивилась, почему он не воспользовался своим ключом. Она подумала, что он, должно быть, устал за всю ночь, и, пересекая кухню по направлению к просторному холлу и большой дубовой входной двери, задалась вопросом, окажет ли его помощь китайскому посольству положительное влияние на его будущую карьеру. Она знала, что они очень влиятельны и могут быть полезны. Ее мать всегда говорила, что Феликс Маркос далеко пойдет.

Но в дверях стоял не Феликс. До него было еще пять миль полета вороны. Это был высокий китаец в небесно-голубом костюме. Он улыбнулся ей, и она не могла отделаться от ощущения, что это была ледяная улыбка, но она улыбнулась в ответ и вежливо спросила: "Да, доброе утро, могу я вам помочь?".

"Меня зовут Зимо Чу. Ваш муж, Феликс, попросил меня приехать. Он все еще задержан в посольстве. Он просил передать вам сообщение". Его улыбка пыталась быть обнадеживающей: "Ничего важного, могу я зайти на минутку? Я не буду вас задерживать. Я уже должен быть в пути".

"Конечно. Мы как раз завтракали. Могу я предложить вам кофе?"

Он издал небольшой, снисходительный смешок, который можно было назвать почти доброжелательным: "Нет, нет, - сказал он, - это не займет так много времени, и я не хочу вас задерживать. Но, пожалуйста, продолжайте завтракать. Мы просто хотели, - добавил он, - чтобы дети тоже услышали это сообщение".

Они вошли в кухню, и дети с любопытством посмотрели на высокого мужчину. Мауи Маркос встала со стула и посмотрела на своих детей, переходя от одного к другому: "Этот джентльмен работает с папой", - сказала она: "Что мы скажем?"

Они оба с набитыми ртами проговорили в унисон: "Как поживаете? И доброе утро".

Он улыбнулся им, а затем их матери: "Вы когда-нибудь хотели поехать в Америку?" - спросил он.

В его глазах было что-то такое, от чего у нее все похолодело внутри. Она услышала, как девочки громко вскрикнули, и наблюдала, как они подпрыгивают на своих стульях. Они часто слышали, как их отец говорил о переезде в Америку. Их учили, что переезд в США - это хорошо, это то, чему нужно радоваться. Зимо Чу наблюдал за ней без всякого выражения на лице.

Неосознанно ее рука поднеслась к горлу: "Мы иногда говорили об этом, - сказала она, - но никогда не рассматривали это как серьезный вариант".

Он поднял бровь: "О, это очень серьезный вариант, миссис Маркос. Доктор Маркос выполняет очень важную работу. В США его работа была бы еще более важной. Вы понимаете?"

"Да, понимаю".

"Через час приедет машина из китайского посольства. Она отвезет вас в американское посольство. Оттуда под охраной американцев вас перевезут в Соединенные Штаты, и там вы начнете новую жизнь".

Она тяжело сглотнула. Она почувствовала, как ее правая нога начала дрожать: "А как же мой муж?"

Зимо улыбнулся: "Он, конечно, присоединится к вам там. Посольство организует для него там очень хорошую работу. Это будет для него воплощением мечты. Не так ли?"

Его улыбка померкла на маленьком вопросительном значке в конце, и его лицо стало опасным. Она кивнула и сказала: "Да, он будет очень счастлив".

Улыбка вернулась: "Все это Китай делает для вас, для вашего мужа, для всей вашей семьи. Надеюсь, вы благодарны, Мауи".

Использование ее имени было окрашено неопределенной дерзостью, почти угрозой. Угрозой, которая несла в себе как недостаток уважения, так и избыток интимности.

"Мы все очень благодарны".