Один на дороге

Я уж и не помнил, когда мне в последний раз приходилось встречаться с иностранцами. Не было у меня ни потребности в этих встречах, ни желания. Когда-то было любопытство; оно заставило меня очень давно, в пятьдесят седьмом, что ли, году, приурочить свой отпуск к Фестивалю молодежи и студентов; я примчался в Москву, чтобы своими глазами увидеть, какие они такие — иностранцы. Увидеть я их увидел достаточно, и несколько разочаровался: фраков они не носили, обходились без моноклей, одеты были просто, а порой я бы даже сказал затрапезно; видно было, что так они ходят и у себя дома, а приезд к нам для них — событие любопытное, но из ряда обычных. Были среди них люди, кого мне особенно хотелось увидеть, это испанцы; романтика гражданской войны тридцать шестого — тридцать восьмого прочно сидела в крови. Но их я не увидел. Где они поселились, я знал: в небольшой гостинице, а может быть, то была и не гостиница, а домик по соседству с нею. Дом был тихий, на лавочке перед входом сидели какие-то дядьки, лениво болтая. Я разогнался мимо них; один из них привычно остановил меня и поинтересовался, что я тут потерял. Я объяснил. Он попросил предъявить документы. Я предъявил. Он посмотрел и остался, видимо, удовлетворен. Он сказал: «Ну, иди». Я пошел к двери, но оказалось, что идти следовало в обратном направлении — куда-нибудь подальше. Я не обиделся: в Испании был режим Франко и я понимал, что осторожность нужна, мало ли кто захотел бы увидеть испанцев, рискнувших неофициально приехать к нам. Сейчас мне кажется, что можно было бы и иначе; но это не моя служба, и я не стану навязывать свои мнения специалистам.

Да, таким был первый опыт по части иностранцев. А вот по служебной линии у меня никаких встреч так и не было — за пределами рамок Варшавского Договора, разумеется. Армия — не научный институт, и у нас своя специфика. Однажды я попробовал представить, что мы приглашаем к себе представительную делегацию какой-нибудь державы — так, как приглашаем, скажем, ученых или деловых людей. Дорогих гостей принимают, допустим, в штабе округа. «Вот, господин генерал, пожалуйте к карте. В вашем штабе эти карты, так сказать, немножко неточны, а у нас тут по состоянию на нынешний день. Вот, изволите ли видеть, здесь расположены наши стратегические установки. Тут дислоцируются подвижные, это у вас в конторе наверняка еще не отмечено. А вот — защитная система. Так что если вы попробуете нанести удар отсюда, то ничего не добьетесь, надо вот откуда. Что вы сказали? Ах нет, у нас на стартовых давно уже стоят другие, про эти мы уже и вспоминать забыли, тут ваша разведка опростоволосилась. А вот, обратите внимание, наши основные коммуникации. Да вы не записывайте, к чему мы все это вам приготовили в отпечатанном виде, с картами, схемами и разрезами. Наука, да, вы правы, военная наука тоже является интернациональной, как и любая другая. Да-да, к сожалению, вам придется перенацелить ваши устройства, нам очень неловко, что мы доставляем вам такие неудобства, но что поделать, се ля ви». Приезжие генералы вежливо улыбаются, хозяева в ответ им — тоже, все страшно довольны. «Ну, кажется, мы ничего не забыли. А вот, честь имею представить, подполковник Акимов, специалист по подрывной технике. Он расскажет вам о последних новинках в этой области». Тут, вежливо щелкнув каблуками на иностранный манер, в беседу вступаю я. «Так точно, я с радостью поделюсь своими скромными знаниями. Я привез с собой несколько образцов, чтобы не быть голословным. Если вашим парням придется преодолевать минные поля, то они должны обязательно иметь в виду, что взрыватели, которые мы сейчас ставим — комбинированного действия, и исправно реагируют на металл; вы уж их предупредите, пожалуйста, не забудьте, не то, не дай бог, кто-нибудь может подорваться, это будет так печально! Что, завернуть вам с собой? Сделайте одолжение, я это, собственно, и имел в виду, это будет очень хорошо выглядеть на каминной полке или где-нибудь в другом месте, по вашему усмотрению. Итак, до встречи на вашей прекрасной родине!». Приезжий генерал, улыбаясь, заверяет, что он найдет место для моих презентов, потом подзывает адъютанта со шкатулкой и начинает раздавать ордена: «По поручению нашего правительства…» Покой, благодушие, и в лучшем ресторане уже накрыты столы — там сегодня будет спецобслуживание.

Да, подумал я, усмехаясь силе своего воображения, специфика у нас действительно не та, и еще не скоро можно будет принимать военные делегации на уровне полной откровенности. Военная наука, безусловно — наука, но на ее достижениях с самого начала стоит гриф «Совершенно секретно». Сознание этого вошло в нашу плоть и кровь, и проявляется хотя бы в том, что женщина, с которой я был знаком около суток, так и не узнала, что человек, уведший ее с гарнизонного кладбища — профессиональный военный…

Был знаком; этот оборот мысли мне не понравился — словно, исполняя мелодию, музыкант нечаянно задел другую струну, и впечатление сразу поблекло. Но тут вошел, наконец, наш гость, и думать о пустяках стало некогда.