Один на льдине

— Выходит, Крученый решил начать с тебя, а не вышло, ключицу ты ему попортил…

Влас опять скромно промолчал. Тогда кум ему задал еще один вопрос:

— Когда-то я предлагал тебе сотрудничество, ты отказался. Почему ты сейчас сообщил мне такую важную новость?

— Я не хочу, чтобы какой-то больной баран в медпункте стал паром.

— Объяснение принимается. Выводы сделаю. Благодарить тебя за оказанную услугу не буду — вы этого не любите. Считай меня своим должником.

— Это уже вторая услуга, — напомнил ему Влас.

— Помню! Пока считать до пяти не разучился, — парировал кум.

Из цеха Запекайло отправился в медпункт, где хирург накладывал гипс на перебитую ключицу Крученого. Не задерживаясь, кум прошел в палату, где лежали двое — старик, болевший гриппом, и тщедушный парень лет двадцати пяти с расстройством желудка. Любого из них Крученый мог задушить одной левой. «Что же делать? — пытался найти выход Запекайло. — Зекам нельзя оставаться на ночь в лечебке вместе с Крученым. Одного из больных тот обязательно угрохает. Лепила Крученого сразу в барак не отпустит, да и сам Крученый не захочет туда идти. Врач тут мне не помощник, надо самому принимать экстренные меры». И решил поговорить с больными.

— Как здоровье, старик?

— Температура стала спадать, вроде грипп проходит, но еще слабость такая во всем теле…

— Понятно.

Запекайло подошел к койке парня.

— Ну а у тебя, гвардеец, как дела? С чем лежишь?

— Отравился мясными консервами…

— А где ты их достал? — продолжал допытываться Запекайло, зная, что в столовой зекам еду из консервных банок не дают.

— Секрет фирмы, — улыбнувшись, ответил больной. Узнавать, где он достал банку и не съел ли злосчастные консервы по принуждению, Запекайло не стал. Это не входило в его планы.

— Значит, так, мужики, слушайте меня внимательно. Через несколько минут в вашу палату лепила поместит взбесившегося бугая Крученого. Кого-то из вас ночью он может убить…

— За что нас убивать? — удивился парень.

— Его из козырных развенчали, должны сделать петухом, а ему такой пейзаж не нравится. Вот он и хочет кого-нибудь замочить в нашей хате, чтобы на законном основании переехать жить в другую. Теперь решайте сами, как поступать. Если хотите жить, то берите ноги в руки и побыстрее уматывайте в свои хаты. Обстановка вам понятна?

— Понятна! — в два голоса подтвердили больные.

— А раз так, то поступайте по уму. Только, мужики, у меня к вам есть одна просьба: не говорите в своих семьях о нашем разговоре. Зачем другим знать больше, чем им положено? — попросил их Запекайло, понимая, что, очутившись в бараках, больные могут поделиться новостью с друзьями, да и от них получат информацию о событиях в зоне.

— У тебя, кум, с нами проблем не будет. Мы знаем, что ты пришел к нам с добром. Со временем мы тебе тем же ответим, — заверил его старик.

Запекайло не успел еще выйти из палаты, как больные, со спортивной сноровкой поднявшись с кроватей, стали собираться.

Когда внушительного вида санитар привел Крученого в палату для выздоравливающих, она была пуста.

— Я что, один буду лежать? — удивился Крученый.

— До твоего прихода в палате лежали двое. Куда они делись, не знаю — может, вышли во двор покурить, — ответил санитар.

Но больные в палату так и не вернулись, и вор понял, что они сбежали из санчасти к себе в отряды.

Попытаться убить зека-санитара одной здоровой рукой было бесполезно. С таким бугаем и двое не смогли бы справиться. Поэтому от этой мысли Крученый сразу отказался. На ночь в палате он остался один. Два санитара, отработав, ушли отдыхать в свои бараки.

Когда утром, как обычно, в половине девятого в санчасть пришла заведующая Вера Сергеевна Церлюкевич и, переодевшись в своем кабинете, прошла в палату для выздоравливающих, то увидела Крученого, висевшего на простыне, привязанной к отопительной трубе. Около его ног стоял стул, другой стул валялся на полу.

О случившемся она сообщила дежурному по ИТК, который уже известил начальника колонии и прокуратуру района.

Следователь районной прокуратуры произвел осмотр места происшествия. Не обнаружив следов проникновения посторонних лиц в санчасть, вынимать из двери английский замок, чтобы проверить, пользовался ли кто отмычкой, он посчитал лишним. Выслушав объяснения заведующей санчасти, хирурга и двух санитаров, он направил труп Крученого на судебно-медицинскую экспертизу в районную больницу. И с чувством выполненного долга уехал к себе в прокуратуру.

Он был уверен, что Крученый повесился. И версия была вполне правдоподобной. А значит, возбуждать уголовное дело не было смысла.

Если бы он предположил, что Крученого убили, то сразу бы появилась масса проблем: кто и за что убил потерпевшего, как убийца проник в санчасть, если запоры на окнах и двери не имеют повреждений, наконец, как было совершено преступление? И следователь пошел по пути наименьшего сопротивления…

Смерть Крученого устраивала всех: и оперработников, и зеков. Одним злостным нарушителем стало меньше. Смерть опущенного законника унесла с собой все возникшие из-за него проблемы.