Один на льдине

— Вы знаете, что братва Самсона — это ликвидаторы. На их совести немало трупов, поэтому на ее легкий штурм нам рассчитывать нечего. Это одно. И второе. Прошу запомнить: никто из них не должен уйти.

— А если найдется такой шустряк и вырвется из нашего кольца, можно в него стрелять? — спросил двадцатидвухлетний омоновец.

— Ты его должен догнать и задержать, а если не сможешь догнать, то стреляй на поражение. Нельзя из-за какого-то подонка все провалить, — отрезал Тришкин.

— А если он окажется безоружным? — продолжал все тот же розовощекий здоровяк.

— У такого отмороженного негодяя всегда есть дура, из которой он тебя не убьет только потому, что ты его опередишь.

Улыбки, промелькнувшие на лицах оперативников, подтвердили, что намек Тришкина ребята поняли.

Участвуя в захватах преступников или в обысках, оперативники нередко присваивали «бесхозные» стволы. Тут срабатывала мужская слабость, влекущая опера к оружию, как женщину к косметике. Потом этот ствол выручал его, когда при задержании преступника он превышал пределы необходимой обороны. К приезду следователя на место происшествия у мертвого преступника в руке был исправный пистолет с патроном в патроннике. А на курок он просто не успел нажать… Работник милиции оказался проворнее… Выходило, что никакого превышения пределов необходимой обороны не было.

При этом никто из оперативников, даже сам стрелявший, не видел, кто вложил в руку убитого оружие из своего запаса. Тут просто срабатывала товарищеская взаимовыручка, которую никто не хотел афишировать. Они поступали так, как киногерой Глеб Жеглов, для которого хороший преступник тот, который или сидит в тюрьме, или убит. Конечно, такое рассуждение безнравственно и подлежит осуждению. Но если нас поставить на место милиционеров, ежедневно рискующих жизнью, защищая общественные интересы, то, возможно, и среди нас нашлось бы немало лиц, которые в своей работе стали бы иногда использовать такие приемы.

Когда на дачу, где пировала бригада Самсона, ворвались оперативники в касках, бронежилетах, вооруженные и орущие в восемь глоток: «Руки вверх! Сидеть, не двигаться! Будем стрелять на поражение, если кто-то окажет сопротивление работникам милиции!» — большинство бандитов последовало их совету. Они были безоружными и схватку с ментами считали для себя неравной. Только Старлей успел выхватить пистолет и дважды выстрелил в молодого омоновца, того, что еще недавно задавал Тришкину наивные вопросы. Парень, попятившись, упал, выронив из рук автомат.

Прошитый несколькими очередями, Старлей завалился к стене, ударившись головой. Кровь вырывалась фонтанами, заливая пол. Зрелище было не для слабонервных.

Воспользовавшись минутным испугом бандитов, оперативники моментально надели на них наручники и обыскали.

Пострадавшего омоновца отвели в микроавтобус. Он отделался переломом ребра.

Оставив нескольких оперативников охранять дачу, Тришкин уехал в ГУВД, где и доложил Шаповалову о результатах захвата.

Выслушав его, Шаповалов распорядился:

— Пускай каждый оперативник напишет на мое имя рапорт: как проходила операция, при каких обстоятельствах было применено оружие, кто стрелял в Старлея и кто его убил. Можешь быть свободен. Я сейчас позвоню в прокуратуру, чтобы они направили туда следователя. Эту ночь придется попотеть не только нам, но и прокуратуре.

Группа Кристаллова на трех автомобилях въехала во двор ГУВД. Прихватили и «Волгу» Хворостова. Кристаллов не хотел, чтобы кто-нибудь из банды Копченого и Харитона увидел ее у милицейского подъезда и сделал надлежащие выводы.

Поднявшись в кабинет Шаповалова, полковник доложил ему о результатах проделанной работы и положил на стол шефа хозяйственную сумку с американскими долларами.

— Здесь все? Двести тысяч?

— Да.

— Что сейчас думаешь делать?

— Хочу взять человек двадцать и поехать в рощу — надо устроить засаду.

— А ты знаешь это место?

— Хворостов мне рассказал…

— А если он тебя обманул? Или ты это исключаешь?

— Все может быть под сиянием лунным, но, как я его понял, он не меньше нас заинтересован во встрече с воровскими авторитетами. К тому же он не ребенок и понимает, где находится.

— Тогда нам ничего не остается, как поверить ему на слово. Отправляйся, Борис Евдокимович, только не забудь прихватить осветительные приборы, они вам понадобятся. Помни, я на вашу группу очень надеюсь. А мы привезем Хворостова и водителя. Окружим рощу вторым кольцом, ни один заяц не проскочит. Связь будем поддерживать по рации.

— Как бы наши умники не услышали нас на нашей же волне…

— Да, верно, я и забыл, что это возможно. Тогда будем общаться с помощью сотовой связи. А не мало ли ты людей с собой берешь?

— Олег Игоревич, справимся. А потом и группа, которая следила за Копченым и Харитоном, к нам присоединится.

— Ну, добро.

А у Копченого весь день было плохое настроение. Тревога не покидала его. И, отправляясь в рощу, Копченый все еще сомневался, правильно ли он поступает, идя на поводу у большинства.

И он решился на последнюю проверку: поехал в морг.