Один на один с металлом

Дальше до темноты, меняясь, по очереди мы несли вахту наблюдателя. База «Флайинг Джо», если по прямой, находилась отсюда не более чем в десяти километрах. Уже ближе к вечеру увидели, как в ту сторону с юго-востока заходит на посадку транспортный вертолет «Чинук», бдительно прикрываемый двумя «Кобрами», похожими на Змея Горыныча из русских сказок.

После того как солнце начало заходить за горизонт, мы снова двинулись в путь. В тропиках темнеет быстро, и мы шли по хребту в полной темноте. Но наш путь был хорошо виден. Во-первых, было полнолуние, во-вторых, ярко светили звезды. Здесь, на юге, кажется, что вблизи само небо, усеянное яркими светлячками небесных светил. И их пронзительная яркость заставляет задуматься о вечном… И насколько хрупка и недолговечна человеческая жизнь… Особенно на войне, где про нас и нашу незаметную работу никто никогда не должен узнать…

Вспомнилось стихотворение, написанное кем-то из поэтов-фронтовиков, посвященное тем, кто встретил войну двадцать второго июня сорок первого года [128].

Трава, покрытая росой, играет в серебре,
А им, полегшим все равно, погибшим на Земле.
Через минуты полторы от танка след пройдет
Сквозь то, что было рубежом, ручной твой пулемет.
Еще не изошла роса тем летом поутру,
Когда уже увидел ты в прицел судьбу свою.
Июньский сорок первый год, последних пять патрон.
Никто потом не вспомнил вас, могилы не нашел.
Из ста ровесников твоих вернулись только три.
Не потому ли я живу, что умерли они?
Все ближе гусеницы лязг, граната вся в крови.
Никто тебя не помянет, как часто на Руси.
Ушла Душа под облака, оттуда видел ты
Собою подожженный танк у рубежа Земли.
Из ста ушедших тех ребят вернулось только три.
Не потому ли я живу, что умерли они?

– Все, дошли. Дорога и спрятанные машины прямо под тем местом, где мы сейчас находимся, – проговорил идущий передо мной Луис.

Большим сюрпризом для нас оказался бьющий с небольшой скалы родник. Тихоокеанцы быстро достали из рюкзака большой котел, в котором обычно готовят обед на всю группу. А еще через несколько минут вода в котле, стоящем на костре, уже начала закипать. В костре жарко горели сухие плотные ветви вяза. Причем сам костер был устроен в быстро вырытой ножами ямке. Огонь при этом был совершенно не виден. Вволю напившись зеленого чая с кусковым сахаром и галетами, наша штурмовая группа завалилась спать, положив под голову рюкзаки, а на землю – нарубленные хвойные ветки горного кустарника. Нашим боевым охранением и своим основным делом занялась подгруппа радиоразведки.

Я проснулся словно от толчка и, не делая ни малейшего движения, прислушался.

– Товарищ командир, у них на базе все спокойно. Только что старший патруля по рации спрашивал у командира бронетранспортера сигареты.

Я понял, что это говорит один из разведчиков, и медленно открыл глаза.

– А на каком языке они говорят? – спросил матроса сидящий рядом Луис.

– На вьетнамском, южный диалект, – ответил разведчик.

– Так ты кроме английского еще и вьетнамский знаешь? – в голосе Луиса послышалось искреннее изумление.

– Да нет, товарищ командир. Я только основные фразы и понятия понимаю. Ну и военную терминологию. Да и немудрено, мы ведь почти год во Вьетнаме работаем.

Да, эти парни имеют уникальную разведывательную специализацию и не менее сложную многоступенчатую систему подготовки. Причем вся их подготовка насчитывает четыре года, и это с учетом того, что служат на флоте три. Но все объясняется просто. Еще за год до призыва прошедшие серьезный отбор кандидаты в морские разведчики проходят парашютную и легководолазную подготовку в системе ДОСААФ. Затем, после призыва, девять месяцев они учатся в Киеве в специальной школе, где готовят специалистов морской разведки. Там каждый из них получает еще две специальности. Одну – радиста, а другую – специалиста радио– или радиотехнической разведки. Это с учетом того, что у каждого техникум радио– и электротехнического профиля, оконченный перед призывом. А после окончания школы и распределения в части флотской разведки эти парни еще становятся не только легководолазами и парашютистами, но и великолепными скалолазами. А в этом мы вчера убедились. «Очень жаль, что таких подразделений нет в сухопутных бригадах спецназа и осназа», – подумал я, вспоминая свою часть.