Один плюс один

Джесс схватила ее и притянула к себе, то ли чтобы утешить, то ли чтобы скрыть собственное потрясение. Никки обнял Танзи с другой стороны, а Норман сел ей на ноги, и пока остальные дети шли мимо, некоторые – переговариваясь, некоторые – молча поглядывая на Танзи, она рассказала им, что случилось, приглушенно всхлипывая.

– Я потратила впустую первые полчаса. И не всегда понимала их акцент. И ничего толком не видела. И очень нервничала, и все смотрела на листок, а когда мне передали очки, очень долго искала подходящую пару, а потом даже не смогла понять первый вопрос.

Джесс поискала взглядом организаторов:

– Я с ними поговорю. Я объясню, что случилось. В смысле, ты ничего не видела. Они обязаны принять это во внимание. Возможно, мы уговорим их изменить твой балл.

– Нет. Я не хочу, чтобы ты с ними говорила. Я не поняла первый вопрос, даже когда нашла нужные очки. У меня не получилось решить задачу так, как надо.

– Но, может быть…

– Я все испортила, – завыла Танзи. – Я не хочу об этом говорить. Я просто хочу уйти.

– Ничего ты не испортила, милая. Правда. Ты старалась, как могла. Это самое главное. – Джесс гладила ее по спине, как будто это могло все исправить.

– Нет, испортила. Я не смогу учиться в Сент-Эннз без денег.

– Ну, должен быть какой-нибудь… Не переживай, Танзи. Я что-нибудь придумаю.

Улыбка Джесс была на редкость неубедительной. И Танзи не была дурочкой. Она плакала, как будто ее сердце было разбито. Никки никогда еще не видел сестру такой. Ему тоже захотелось заплакать.

– Поехали домой, – сказал он, когда это стало невыносимо.

Но Танзи только заплакала еще сильнее.

Джесс подняла на него побелевшее растерянное лицо, словно спрашивала: «Никки, что мне делать?» Впервые Джесс не знала, что делать, и Никки показалось, будто мир перевернулся вверх ногами. И тогда он подумал: «Какая жалость, что Джесс конфисковала мою нычку». Ему хотелось покурить, как никогда прежде.

Они ждали в коридоре, пока остальные участники разбивались на кучки, делились бутербродами или рассаживались по машинам с родителями, и впервые в жизни Никки понял, что злится. Он злился на глупых мальчишек, которые выбили его сестру из колеи. Злился на дурацкое соревнование по математике и его правила, которые не могли хоть немного измениться ради маленькой девочки, которая ничего не видит. Злился, что они проехали через всю страну, чтобы опять потерпеть поражение. Как будто его семья в принципе не могла сделать ничего правильно. Совсем ничего.

Когда коридор окончательно опустел, Джесс вытащила из заднего кармана маленькую прямоугольную карточку. Она сунула ее Никки.

– Позвони мистеру Николсу.

– Но он, наверное, уже на полпути домой. И что он может поделать?

Джесс закусила губу. Она наполовину отвернулась, затем снова повернулась к Никки:

– Он может отвезти нас к Марти. – (Никки уставился на нее.) – Пожалуйста! Я знаю, это неудобно, но мне больше ничего не приходит на ум. Танзи надо как-то подбодрить, Никки. Ей нужно повидаться с отцом.

Мистер Николс вернулся через полчаса. Сказал, что отъехал совсем недалеко и остановился перекусить. Позже до Никки дошло, что если бы он подумал как следует, то задался бы вопросом, почему Эд уехал так недалеко и так долго обедал. Но Никки был слишком занят – спорил с Джесс.

– Я знаю, ты не хочешь видеть отца, но…

– Я никуда не поеду.

– Это нужно Танзи. – Решительное выражение лица Джесс означало, что она готова притвориться, будто принимает во внимание чувства Никки, но на самом деле просто собирается заставить его сделать то, что хочется ей.

– Это ничего не исправит.

– Для тебя – возможно. Послушай, Никки, я знаю, что сейчас ты испытываешь смешанные чувства к отцу, и я тебя не виню. Это было очень непростое время…

– Я испытываю к нему вполне определенные чувства.

– Танзи совсем пала духом. Ее надо как-то ободрить. И Марти живет недалеко. – Она коснулась его плеча. – Послушай, если ты и правда не хочешь его видеть, можешь просто остаться в машине, когда мы приедем. – Он ничего не ответил, и Джесс добавила: – Прости. Если честно, мне тоже не слишком хочется его видеть. Но мы должны это сделать.

Что он мог ей сказать? Что он мог ей сказать, чтобы она поверила? И он подозревал, что в глубине души еще надеялся, что ошибается именно он.

Джесс повернулась к мистеру Николсу, который молча наблюдал, прислонившись к машине.

– Пожалуйста! Вы не могли бы подбросить нас к Марти? В смысле, к его маме. Ради бога, простите. Я знаю, что мы вам ужасно надоели и причинили уйму неприятностей, но… но мне больше некого попросить. Танзи… Ей нужен отец. Что бы я… что бы мы… о нем ни думали, ей нужно повидаться с отцом. Это всего в паре часов. – (Мистер Николс посмотрел на нее.) – Ладно, может, чуть больше, если придется ехать медленно. Но я вас очень прошу… Мне надо все исправить. Мне правда надо все исправить.

Мистер Николс шагнул в сторону и открыл пассажирскую дверцу. Он слегка наклонился и улыбнулся Танзи:

– Поехали.

Похоже, все испытывали облегчение. Но это была плохая идея. Очень плохая идея. Если бы Никки спросили про обои, он бы объяснил почему.