Один раз в миллениум

— Да, — усмехнулась Оксана Григорьевна, — именно поэтому я и пошла работать в прокуратуру. Я вообще-то увлекающийся человек. Халупович не рассказывал вам, как мы познакомились? Это была как вспышка, как удар молнии. Он развлекался в ресторане с какой-то компанией, я сидела в другом конце зала со своими знакомыми. И когда мы пошли танцевать, каждый со своей парой, мы внезапно увидели друг друга. Я поняла, что ему нравлюсь. Мне он тоже понравился. В его глазах был вызов и какой-то внутренний огонь. Мне так показалось. Знаете, каким он был мужчиной! С особым внутренним задором, отважный, вызывающе храбрый. Нужно быть достаточно решительным человеком, что - бы вот так все бросить и пригласить меня танцевать. В общем, на следующий день мы с ним встретились и почти три дня провели вместе. Весьма романтическая история. У каждой женщины бывает подобная встреча хотя бы раз в жизни. Он был для меня подобно талисману, единственный мужчина, которого помнишь всю жизнь. Хорошо если он становится вашим мужем, но это уже счастье, которое бывает крайне редко. Нужно довольствоваться тем, что дает вам жизнь.

— Он вам так понравился?

— Это не очень точное определение. Скорее, в тот момент совпали наши взгляды, наша внутренняя энергетика. Сейчас я думаю: хорошо, что все тогда и закончилось. Жить рядом с ним и видеть, как он стареет, было бы невыносимо. Но из этого вовсе не следует, что я приехала в Москву, чтобы его отравить. Если бы я хотела убить мужчину, я бы его, скорее, застрелила. Сейчас нетрудно найти оружие для подобного преступления. Может быть, после меня кто-нибудь приходил в дом Халуповича?

— Нет. Он проводил вас, дождался домработницу и уехал, оставив ее дома одну. Когда он вернулся, дверь была заперта изнутри. На кухне лежала мертвая женщина. На седьмой этаж посторонний попасть не мог, жалюзи на балконах были опущены. Экспертиза установила, что она умерла сразу после того, как выпила отравленной воды из бутылки, которая стояла на кухне.

— Сколько ей было лет? — поинтересовалась Оксана Григорьевна.

— Пятьдесят девять. Если вы думаете, что она была его любовницей и он пытался от нее избавиться, то ошибаетесь.

— Я ничего такого не сказала. Только спросила, сколько ей было лет. Кому понадобилось травить эту несчастную? Или Эдуарда Леонидовича? Кому они были нужны? Я думаю, что произошла трагическая случайность.

— А если нет? В доме не было яда. Нужно еще выяснить, каким образом он оказался в бутылке с минеральной водой.

— Кого Халупович принимал до меня?

— Двух женщин. Двух своих знакомых, которых он знал до вас.

Она нахмурилась. Разговор был ей неприятен, но она мужественно продолжала его, не пытаясь уйти от расспросов. Она была сильной женщиной, и Дронго понимал, что она также анализирует ситуацию, пытаясь найти решение.

— У него слишком много знакомых женщин, — жестко усмехнулась она. — Кто это был? Он говорил вам, кто приезжал к нему до меня?

— Я с ними даже беседовал. Это знакомые Халуповича, с которыми он общался много лет назад.

Она улыбнулась. Потом рассмеялась. Затем налила в стакан воды и залпом его выпила.

— Значит, он решил собрать всю свою коллекцию? — горько заключила она. — Значит, я была для него только бабочкой, украшением его коллекции?

— Не нужно так категорично, — возразил Дронго. — Это была его мечта — собрать в Москве женщин, с которыми у него связаны самые лучшие воспоминания. Вы ведь тоже только что говорили, что Халупович был лучшим вашим воспоминанием. Может быть, вы в его жизни тоже были таким воспоминанием? Разве подобное исключено?

— С вами трудно спорить, — призналась она. — Я недавно бросила курить. У вас нет сигарет?

— Нет, я не курю.

— Я могла бы с вами согласиться, но ведь он пригласил и других женщин.

— В сорок пять лет жизнь мужчины только начинается, — напомнил Дронго слова, сказанные ею несколько минут назад. — У него было не так много женщин, как вы думаете. Хотя, может быть, вы правы — их было так много, что он несколько запутался. Кроме вас, в его жизни были еще две женщины, встречи с которыми он хотел вспомнить. Эти встречи были для него очень важны.

— Приятнее быть одной из трех, чем одной из многих, — саркастически заметила она. — Кто эти женщины?

— Он хотел вас друг с другом познакомить. Устроить этакий вечер воспоминаний. Один раз в миллениум, как он говорил. Собрать вас, чтобы вспомнить лучшие страницы собственной судьбы. По-моему, идея несколько эксцентричная, но у каждого человека есть свои эстетические категории.

— Может быть, яд положила одна из этих женщин? — предположила Оксана Григорьевна. — Она могла узнать, что Халупович готовится встретиться с другой женщиной и приревновать его к сопернице.

— К какой сопернице! Он не виделся с ними больше двадцати лет. Встретив на улице, они бы его не узнали.

— И выходит, что я единственная подозреваемая?

— Не думаю, что единственная.

Она оценила его тактичность. Пожала плечами. Потом отвернулась к окну. Очевидно, она обдумывала ситуацию.