Один сезон в тайге

И вот задождило. На этот раз у нас на непогоду был особый расчёт ― мы намеревались ловить рыбу. Надо же было как-то разнообразить меню, очень хотелось рыбки. Ловля рыбы сетями в этих краях запрещена, и мы, будучи законопослушными гражданами, сетей для ловли рыбы с собой не взяли. Зато у нас были леска, крючки и прочее, что надо для удочек.

От Володи Индюкова мы знали, что в Сывъю осенью браконьеры ловят сёмгу. Летом в реке есть только хариусы, а может, их и нет, Володя точно не знал. Когда вода в реке становилась прозрачной, мы заглядывали ― где же эти самые хариусы? Хариусов не было, видели только гольянов ― маленьких рыбёшек с палец длиной, и ещё каких-то мальков. Но вот незадолго до последнего дождя Сергей увидел в заводи довольно крупных серебристых рыб, потом мы видели их ещё, и даже разглядели у них позади спинного плавника ещё один маленький жировой плавничок. Это были какие-то сиги, о которых Индюков почему-то не сказал.

И вот мы, хорошенько отоспавшись под монотонный крап дождя за все погожие деньки, проведённые в рабочей беготне, проснулись с волнующим предвкушением занятия, которое должно было, пусть ненадолго, внести принципиальное разнообразие в нашу жизнь. Мы сделали удочки, набрали червей, которые, как обычно в дождь, выползли на нашу тропинку, и отправились к реке. Сигов мы до этого видели у дальней границы участка, но там был неудобный берег с нависающими кустами, и потому мы прошли выше, потом ещё выше и оказались у широкого плёса возле скалы, которую называли Верхним камнем.

У берега было неглубоко, из воды высовывались большие каменные плиты, на которых было удобно стоять. От плит дно уходило круто вниз и к скале, где был совершенно чёрный омут, такой же, как под Оляпочьим камнем. Течения почти не было, прямо у берега толклись гольяны.

Гольяны ― не ахти какая рыба, но если их наловить много, то это очень даже ничего. И мы принялись их ловить. Поплавки оказались совсем лишними, было видно, как рыбки подходили к крючку, открывали рот... Но самый маленький крючок с самым маленьким кусочком червяка оказался по ротику только нескольким самым большим гольянам, которых мы сразу выловили, даже не ощутив на удочке веса добычи. Остальные гольяшки на крючок не цеплялись, и только смешили, а потом и они отстали. Походив по берегу, мы поймали ещё несколько штук, и на этом рыбалка, казалось, закончилась.

Но вот со стороны омута подошли те самые сиги. Они были все один к одному, ладони в две длиной. Было видно, что это только окраина стаи, которая вышла из плёса к нашему берегу. Мы судорожно нацепили на крючки самых весёлых червей. Сиги приближались, останавливались перед наживкой, иногда даже трогали её  носом... И проходили мимо. Мы опускали крючок на дно, поднимали почти к поверхности воды, подёргивали, поддразнивали, и какая-то из рыб даже вроде бросалась за убегающим червяком. Но не брала. Сиги с презрением отвергали и пойманную на мелководье личинку ручейника, и найденного с неимоверным трудом на берегу паука, и размоченную корочку хлеба. Сиги должны охотно есть личинок комаров-звонцов ― популярного у рыбаков мотыля. Но у нас его не было.

Уж лучше бы не видеть этих сигов! Постоять рядом с неподвижным поплавком, убедиться, что не клюет, смириться и уйти. Но когда видишь рыбу и все её  выходки, это возмущает. Вот бы взять острогу и... Но у нас даже вилки не было, чтобы соорудить что-то похожее. Можно сделать большой сачок из паутинных сетей, но что это потом будут за сети? Просто поставить птичью сеть в воду мы бы, наверно, себе позволили, если признаться честно, но у неё  ячея 14 миллиметров ― это слишком много, чтобы поймать самого толстого здешнего гольяна ― проскочит. В то же время этого совсем не достаточно для того, чтобы запутать самого мелкого из сигов.

Мы сидели на берегу, обсуждали возможные и невозможные способы ловли сигов и всё больше осознавали безнадёжность наших замыслов. Иногда уныло поглядывали на полиэтиленовый мешочек, в котором наша добыча скромно занимала самый уголок. Была бы у нас маленькая кошечка, её  можно было бы накормить, но на двух маленьких кошечек этого уже не хватило бы. Надо было признать поражение.

На дальний край плёса прилетел длинноносый крохаль, самка. Видимо, оставила на время гнездо, решила подкормиться. Крохалиха принялась нырять ― скорее  всего, ловила гольянов. И мы, глядя на неё, думали: крохаля гольянами накормить можно, нас ― нет.

И вдруг крохалиха вынырнула с большой серебристой рыбой в клюве. Рыба отчаянно билась, крохалиха хлопала крыльями, летели брызги. Через несколько секунд такой борьбы всё стихло. Птица сидела на воде и только одурело встряхивала головой. Упустила. По воде ещё долго шли круги.

И зачем было крохалихе хватать такую рыбу, которую она всё равно бы не смогла проглотить? Ведь раздирать добычу когтями и клювом, как это делают хищные птицы, крохали не умеют. Видимо, это была дань азарту ― бывает такое с охотниками.