Один шаг, чтобы проиграть

Запускаю руку в волосы, расчесывая пятерней. Подруга забрала у бортпроводника свой кофе, сделала глоток и снова повернулась ко мне.

– Он все поймет, я уверена. Ты собираешься ему рассказать?

– Конечно. Так будет правильно.

Повисла тишина. Ни я, ни Хло не нарушали уютного молчания, пока голос пилота не пронесся по кабине, оповещая о скорой посадке.

– Волнуешься? – обращаюсь к блондинке.

– Да. Сильно.

– Я с тобой, – взяла ее за руку, крепко сжав. – Ты же знаешь.

– Только это и спасает. Потому что сейчас, – Ричардс бросила взгляд на спящего в соседнем ряду мужчину, – он мне точно не поддержка.

Когда самолет приземлился в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, нас уже ждали. Сэмуэл Ричардс, который долгое время не видел единственную дочь, прислал за ней водителя. Сам же даже не явился. На явное удивление Милдстоуна данным фактом я только лишь пожала плечами, стараясь не заострять внимания, чтобы еще больше не вгонять в тоску Хлою.

Разместившись в представительском мерседесе, мы добирались уже знакомыми дорогами. Каждый из нас бывал в Калифорнии, в частности в городе ангелов. Но Эштону впервые предстояло окунуться в атмосферу морозильной камеры чувств четы Ричардс. До сих пор не могу взять в толк, как у таких деревянных на эмоции людей могла родиться такая зажигалка?

Подъезжая уже к знакомому монолитному особняку Хло заметно напряглась, взяв за руку своего мужчину и одобрительно ему улыбнувшись. Было видно, что Милдстоун сильно нервничает, хотя даже не представляет, что ждет его внутри. Машина остановилась на подъездной дорожке, вокруг которой местность буквально утопала в шедеврах садоводства, не смотря на стоящий для этих местностей холодный октябрь. Пока водитель разгружал наш багаж, входная дверь широко распахнулась, явив нам Николь Ричардс собственной персоной. Стройная женщина среднего роста, облаченная в платье-футляр, ожидающе смотрела на нашу троицу, пока мы подходили ближе.

– Хлоя, –  скупо отозвалась ее мать, слегка приобняв девушку за плечи.

– Привет, мама!

Хло же не стеснялась проявлять чувства и стиснула женщину в крепких объятиях. Николь лениво улыбнулась, переводя взгляд на меня.

– Диана, – кивает в мою сторону и переводит оценивающий взгляд на Эштона, мгновенно выпрямившего спину, будто в нее вбили кол. – А вы, наверное,..

Николь сделала вид, что вспоминает, как зовут парня ее дочери, чем вызвала негодование блондинки.

– Эштон, мама! Эш-тон!!! Ты прекрасно знаешь, как его зовут!

– Ах, да, Эштон, – закатывает глаза. – Проходите, располагайтесь.

В молчании, лишь под сопровождение цокающих каблуков хозяйки дома, добираемся до гостиной.

– Отца пока нет, ужин подадут к его приезду. Ваши комнаты в правом крыле. Хлоя, – будто раздавая указания прислуге, Николь развернулась к дочери и показала наверх, – три спальни в конце.

– Три? Почему три?

– Ну, я вижу здесь три человека. А со зрением у меня все в порядке.

– Почему мы с Эштоном должны жить в разных спальнях? – голос подруги отдавал свистом.

– Потому что пока ты находишься в нашем доме, будь добра, следуй отцовским порядкам, а не превращай особняк в бордель!

Теперь точно зазвенела абсолютная тишина. Хлоя, привычная к таким выпадам, только гневно поджала губы и сверлила мать ненавидящим взглядом.

– Отдыхайте. К ужину за вами придут.

Николь удалилась, звонка цокая каблуками. Эштон повернулся к Хло, удивленно вскинув брови, а затем озвучил мысль, нервно пульсирующую в голове каждого из нас:

– Судя по всему, будет очень весело.

О, да, парень, ты даже не представляешь насколько.

Глава 17

Everybody Hurts – Avril Lavigne

Диана

Мы молча разошлись по выделенным ранее комнатам, оставляя в воздухе повисшую напряжённость. Я видела, что Эштон в полнейшем недоумении, как вести себя дальше. Что ж, я его не виню.

До ужина, а насколько я помню, в доме Ричардс его подают строго в семь, неустанно следуя заведенному распорядку, оставалось ещё порядка трёх часов. Проверила мобильник, но от Тернера так и не было вестей, что порядком начало меня напрягать. Чтобы скоротать время, плюхнулась на роскошную кровать, застеленную нежно-голубым покрывалом, и сразу же провалилась в сон.

Разбудила меня Хло, облаченная в светлое платье-футляр, похожее на то, что несколькими часами ранее украшало фигуру ее матери.

– Который час?

Сонно потираю глаза, до сих пор не понимая, в какой реальности нахожусь.

– Уже почти семь. И папа здесь. Поэтому приводи себя в порядок и пошли, а то за опоздание придется выслушивать часовую лекцию на предмет этикета.

Хлоя закинула на мою кровать прозрачный чехол, через который виднелось светло-коричневое приталенное платье, подходящее моим глазам.

– А в джинсах нельзя? – блондинка закатила глаза, достаточно ясно отвечая на мой вопрос.