Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник)

Вскоре в дверях появилась молодая симпатичная женщина в длинном крепдешиновом платье. Ее черные густые волосы были собраны на затылке в косу, и при каждом движении головы коса причудливо извивалась. Она внесла на расписном блюде жареного цыпленка, аромат которого подействовал ободряюще на наши голодные желудки. За ней шла десятилетняя дочка с графином молодого молдавского вина. Мое лицо просияло в предвкушении праздника.

– Не духом единым жив человек, – произнесла мелодичным голосом хозяйка.

Она белою рукою разлила по граненым стаканам вино и села рядом с хозяином.

«Эх, и отхватил же себе красотку», – завистливо подумал я.

– Первый тост предлагаю выпить за нежданных гостей, – произнес Виктор и легко опрокинул стакан в жилистую глотку.

– Хорошо живешь, Витя, – произнес умильно Джи, попивая терпкое вино.

– Все это создано своими руками, – сказал Виктор назидательно. – Я это творил ради внутреннего Пути. Уехал вот из Питера, от городских соблазнов, а здесь, на воле, одна дорога – к Богу. – Он налил следующий стакан и с наслаждением выпил. – Здесь я живу один на один со своей совестью. Она мне каждый день подсказывает правильное направление.

– И жена у тебя, словно Елена прекрасная, – пропела нежным голосом Фея.

– Да вот, уж такая краса ненаглядная, что как только загляжусь на нее, так все на свете и забываю, и уже она становится Богом, на которого хочется молиться и оберегать от заезжих завистников.

Виктор бросил недобрый взгляд в мою сторону, и я, почувствовав вину, отвел слишком мечтательный взгляд от горячих глаз его женщины. Тут Витя ударил с размаху кулаком по столу и решительно произнес:

– Предлагаю выпить за настоящего Абсолюта, который создает вот таких замечательных женщин, которые одним видом доказывают, что Бог не зря есть.

– За твое стремление к Богу через женскую красоту, – подхватил эхом Джи.

Вино после этого тоста так легко вошло в меня, что я не заметил, как слегка опьянел. Следующий тост я предложил выпить за бесконечность Нирваны.

Фея, насмешливо поглядывая в мою сторону, еле слышно добавила:

– Только сам не нанирванься, а то земля закрутится под ногами не в ту сторону.

Но я уже ничего не слышал, ибо краем глаза пристально сканировал неведомое пространство у туго стянутой талии молодой Елены. Еще немного и моя кровь закипела бы от нахлынувшего чувства…

Но тут громко залаял дворовый пес. Я вдруг вспомнил себя. Резко спохватившись, я припомнил, что давно хотел узнать у Джи о том, каким образом можно погрузиться во внутренний мир. Набравшись смелости, я, наконец, спросил его об этом. Джи подозрительно осмотрел мою, видимо, не очень трезвую физиономию, и, нахмурившись, произнес:

– Начни с работы над собой.

– Что значит – работать над собой?

– Вряд ли сейчас тебе это можно объяснить, ибо ты находишься не в том состоянии, чтобы получить ответ. Но я попробую хоть что-то сказать по этому поводу. Работа над собой является длительным и сложным процессом, под наблюдением специалиста в этой области, то есть Мастера.

– А разве я не могу быть для себя Мастером?

– Нет, не можешь, ибо не знаешь направление Пути.

– А могу ли я узнать это из книг?

– Кое-что – да, но вряд ли сможешь применить, – ответил он и улыбнулся моему замешательству.

– Вы хотите сказать, что я глуп?

– Ну, это и так понятно, – засмеялась Фея. – Любая информация, которая имеется в твоем распоряжении, – это лишь некая ментальная схема минувших событий, а реальная жизнь является совершенно другой.

– Не совсем понятно, – заметил я.

Джи достал из кармана потертую карту Москвы и протянул ее мне. Я повертел ее в руках, не понимая, что с ней делать; мне показалось, он подтрунивает надо мной с этой картой, но я из уважения развернул ее.

– Ну, что ты там видишь? – спросил заинтересованно он.

– Обычную карту Москвы, – не понимая, к чему он клонит, ответил я.

– Вот и отлично, а как ты думаешь, есть ли какое-то сходство между картой и настоящей Москвой?

– Карта – это всего лишь бумажная схема, а Москва реальна.

– Ну, теперь-то ты понимаешь? – насмешливо спросил он.

– А что я должен понять?

Он посмотрел в окно на голубое небо, по которому величественно плыли многослойные вечерние облака, дав мне возможность почувствовать собственную глупость и произнес:

– То, что написано в книгах о Пути, имеет такое же отношение к реальности, как эта карта к городу.

Такого заключения я не ждал, его логика вывела меня из состояния сонного отупения.

Он наблюдал, как внутри меня нечто бесповоротно разрушалось, как мне было трудно расстаться со своими любимыми иллюзиями. Я столько лет жил в них и привык к ним, как к красивым обоям, прикрывающим неведомую реальность.

– Эх, уж эта работа над собой, заведет она вас неизвестно куда, – сумрачно и глухо проговорил Виктор и выпил еще стакан вина. Его голова неуклюже опустилась на руки, небрежно раскинувшиеся по столу, и вскоре раздался глухой прерывистый храп.

Я понял, что он никогда не пойдет с нами, ибо его душа храпела по-мирскому.