Один шаг в Зазеркалье. Мистический андеграунд (сборник)

Я умоляюще заглянул ей в глаза, но она была непреклонна и, резко повернувшись, зашагала по тротуару. Я поплелся следом.

– Я не люблю трусов, – строго отчитывала меня Маргарита. – Мужчина, который хочет работать со мной, не должен бояться рисковать.

Я пробурчал что-то утвердительное, решив со всем на словах соглашаться, чтобы не остаться на улице в мороз. Мы скоро оказались у двери, обитой старым дерматином. Звонок болтался на одном-единственном проводе, и я, под давлением взгляда Маргариты, постучал по косяку. Прошла минута, но за дверью никого не было слышно. Я повернулся к Маргарите:

– Никого нет, может быть, пойдем отсюда?

– Стучи сильнее, – ответила она.

За дверью послышались осторожные шаги и испуганный женский голос:

– Чего там?

Маргарита начала:

– Мне говорили, что у вас можно водки купить…

– Нет у нас никакой водки, чего ты по ночам бродишь, шла бы домой спать…

– Как это нет?! – крикнула Маргарита. – Я точно знаю, что есть!

За дверью вдруг послышалось рычание огромной собаки.

– Я вот сейчас дверь приоткрою и своего пса на вас выпущу, а он у меня обученный…

Мы снова быстро сбежали вниз по лестнице, спасаясь от неприятностей. Я с надеждой думал, что сейчас-то мы уже вернемся домой.

– Есть еще одно место, но там они не должны видеть меня. Ты должен сам подняться и купить водки, – и Маргарита вложила мне в руку два измятых червонца.

У меня снова похолодело в груди от мысли, что я должен покупать водку в какой-то квартире, глубокой ночью, в незнакомом городе, да еще и в таком месте, где не очень, по-видимому, жаловали Маргариту. Я ощутил острое желание вернуть ей деньги и убежать. Но бежать было некуда, и моя сумка все еще лежала в квартире Маргариты.

Я шел за ней, кляня себя за то, что польстился на ее многообещающий взгляд. Довольно скоро Маргарита остановилась у невзрачной пятиэтажки, затерявшейся среди высотных домов, и подтолкнула меня.

– Зайдешь в крайний подъезд, на третий этаж, первая квартира слева, – номер не помню – и купишь две бутылки.

Я, сжимая деньги в кулаке и слегка дрожа от холода и страха, поднялся и позвонил в нужную дверь. Атмосфера была мрачной и угрожающей. Дверь открылась быстро, без вопросов, и я понял, что сюда заходят ночью довольно часто. На пороге стоял высокий мужчина, лысый, в белой майке, небрежно заправленной в спортивные штаны.

– Сколько тебе? – спросил он.

– Две, – ответил я торопливо.

– Давай деньги, – сказал он и, взяв мои червонцы, скрылся за дверью.

Замок защелкнулся. Я занервничал, не зная, получу ли водку. Но минут через пять дверь открылась, и мужчина вручил мне пакет с двумя бутылками, завернутыми в газету.

Я вышел на улицу: Маргарита стояла в тени у подъезда.

– Ну, как? – спросила она.

Я показал ей пакет; равнодушно повернувшись, она пошла к тротуару. Я быстро зашагал за ней. Я не чувствовал никакого удовлетворения, только сильную усталость и опустошенность.

«Нелегко обучаться на Корабле Аргонавтов», – подумал я.

Когда мы вернулись в ее квартирку, я взял свою сумку, небрежно брошенную кем-то в прихожей, и, забившись под фикус, лег на свою куртку. Сумку я положил под голову. Я был рад, что компания не обращала на меня ни малейшего внимания, и быстро уснул.

Проснувшись ранним утром, я увидел, быстро оглядев комнату, что три человека спали на разложенном диване, двое – на полу, а один уснул сидя за столом, свесив голову на грудь.

Маргарита была, как я заключил, в своей спальне, и я вдруг вспомнил шутку Джи насчет царицы Тамары и ее любовников, которым отрубали голову поутру.

Я поспешно оделся и осторожно выскользнул из квартиры. С трудом найдя автобусную остановку, я, после полуторачасового путешествия на автобусе и метро, снова оказался на Авиамоторной.

Когда я увидел Фею и Джи, мирно завтракающих в своей маленькой комнате, мое сердце забилось от радости.

– Мне опять не повезло, – сообщил я, жуя бутерброд с докторской колбасой.

– Ты опять упустил шанс чему-либо научиться, – заговорил Джи, задержав на мне свой пристальный взгляд, – и к тому же успел навлечь на себя гнев свиты, ведя себя очень нагло. Слава Богу, что остался жив.

– Разве у этих непрезентабельных людей я смогу научиться тому, как попасть к небожителям?

– Прежде чем попасть на небеса, тебе необходимо трансмутировать темную часть своей души, пройдя ряд алхимических ситуаций, – ответил Джи. – Но помни, что за каждой дамой на тонком плане тянется длинный шлейф ее кавалеров. И этот шлейф может любого неофита заземлить и лишить правильной ориентации. С другой стороны, если не давать тебе свободно проявляться, ты потеряешь интерес к обучению и личную инициативу. Будучи на Корабле, ты имеешь свободу выбора, а я – свободу коррекции.

– Что же произойдет, если неофит потеряет правильную ориентацию? – спросил я.

– Он теряет тогда интерес к Школе, к обучающим ситуациям, воспринимает их очень плоско – только с точки зрения личной корысти. Тогда его корректирует сама жизнь, и он быстро оказывается в том месте, которое соответствует его уровню бытия. Для тебя это – Кишинев, и это единственное место, где ты можешь жить.