Один темный трон

Но, конечно, он пожелает этого. Из страха, что она отправит его в Волрой так далеко, что он никогда больше не увидит солнце. Из ужаса, что она прикажет Бертрану Роману разбить ему голову. Или сделает это сама.

— Все всяких сомнений, вы хотите побыть наедине, — промолвила Натали.

— Вне всяких сомнений, — согласилась Катари.

Клетки с мёртвыми птицами и грызунами с прибытием Николаса убрали из комнаты Катарины, но хотя её окна открывали каждый день, чтобы победить запах, он всё ещё задержался, и она наделась, что Пьетр почувствует его, когда войдёт в комнату. Запах смерти. Боли. Не её.

Он вошёл в комнату перед нею, потому не видел, как она взяла со стола нож. Её спальня… Словно он имеет право быть здесь!

Он ударил по стекляной стенке клетки змеи, и змея подняла голову.

— Я вижу, с нею всё в порядке, — промолвил он, и Катарина прыгнула на него.

Она потащила его на кровать, упёрлась коленями о матрас, чтобы схватить его со спины. Одна рука поймала его за волосы, вторая прижала нож к горлу.

— Катари, — задыхаясь, прошептал он.

— Это будет отвратительно, — она сильнее прижала нож к его коже. Это не займёт много времени. Он остёр, артерия близко. — Жизель принесёт мне новое покрывало. Но Натали права, отравителя не отравить.

— Катари, прошу.

— Что прошу? — прорычала она, сжимая его голову. Его пульс бился у неё под руками, но даже когда она хотела перерезать ему горло, она помнила, как это было — прижиматься к нему. Пьетр, которого она любила, который говорил, что любит его. Его прекрасный запах заставлял её плакать.

— Как ты мог, Пьетр!

— Прости, — прошептал он, когда нож оставил шрам на горле.

— Я тебя огорчу, — прошипела она.

— Я должен был! — закричал он, пытаясь её остановить. — Катари, прошу! Я думал, что должен!

Её хватка не ослабевала.

— Зачем?

— Заговор. Натали рассказала мне за несколько дней до Белтейна, что Жрицы решили сделать с Мирабеллы королеву-белоручку. После того, как ты плохо показала бы себя, они хотели разрезать вас на куски и скормить огню!

— Но я показала тебя хорошо! — Катарина надавила на лезвие.

— Но я не знал! Когда ты пришла ко мне, к пропасти, я думал, ты от них бежала. Я не мог видеть, как они прикасаются к тебе, — его рука потянулась к её руке, и она напряглась, но он не пытался убрать нож. Он просто коснулся её. — Я думал, они придут тебя. И не мог позволить. Лучше уж я.

— И ты толкнул меня в эту дыру! — сквозь зубы проговорила Катарина. Её тело дрожало от ярости. Шок и смятение, испуг…

Он совершил преступление. Предательство. Она должна перерезать ему горло и смотреть, как из его жил вытекает кровь.

А она вместо этого отступила и швырнула нож в стену.

Пьетр пошатнулся вперёд, зажимая рукой рану на горле.

— Ты меня порезала, — недоумённо и мягко промолвила она.

— Я должна была сделать ещё хуже, — он обернулся, чтобы посмотреть на неё, и она наслаждалась страхом в его глазах. — И ещё могу. Я пока не решила.

Умный, расчётливый Пьетр. Та же голубая рубашка, та же тёмная куртка и нравившиеся ей длинные волосы. Она смотрела на него на своей кровати и ненавидела, злилась на него, но он всё ещё был её Пьетром.

— Я не могу винить тебя, Катари, но мне жаль, — он смотрел на её округлые плечи. — Ты выглядишь иначе.

— А чего ты ожидал? Никто не возвращается оттуда таким же.

— Я давно хотел вернуться к тебе.

— Конечно. К власти Арронов.

— К тебе, — его пальцы дрожали от желания, и он поднял руку, чтобы коснутся её щеки.

Катари ударила его.

— Ты не знаешь, к чему ты вернулся, — промолвила она. Она сжала его голову, поцеловала так сильно, чтобы это стало наказанием. Укусила его за губу. Слизнула кровь с пореза на горле.

Он обнял её за талию и притянул к себе.

— Катари, — вздохнул он, — как же я люблю тебя.

— Как же так, — она тяжело дышала. — Как же ты должен любить меня, Пьетр, — промолвила она, отступая к Николасу, — но ты больше никогда не будешь со мной.

Волчья Весна

В доме было тихо — поразительно для дома Природы. Обычно он был наполнен лаем и криками, шумом с кухни или с улицы. Джулс глубоко вздохнула и вновь втянула носом воздух, а после сделала глоток горячего ивового чая и погладила по голове Камдэн, лежавшую у неё в ногах.

Они с кошкой стали ещё ближе с той поры, как она узнала о проклятии. Они цеплялись друг за друга, не зная, что всё это могло означать для их связи. Мысль о том, что она могла проснуться и обнаружить, что Камдэн не была её частью, казалась страшнее военного дара.

Мадригал вернулась с рынка с руками, полными корзин. О, что случилось с миром?

— Ты мне поможешь? — спросила она. — Хочу сделать печенье со сливками и с твоим любимым сыром.

— Что случилось? — подозрительно спросила Джулс. Она взялась за корзину с моллюсками и высыпала их в раковину, чтобы помыть.

— Ничего, — Мадригал уложила всё остальное на стол. — Но когда всё будет готово, можешь переместить чаши на стол для нас

Джулс нахмурилась.

— Это так не работает.

— Да с чего ты взяла? — спросила Мадригал. — Военный дар столько слабел, что никто о нём ничего не знает.