Один триллион долларов

В середине дня солнце пробилось сквозь туман, обозначившись в белой дымке размытым светлым кругом. Сити с его холодным фронтом основательных домов и впечатляющими высотными строениями лежал покинутый, если не считать охранников, которые совершали свои обходы с высоко поднятыми воротниками, да изредка какого-нибудь прохожего, торопливо идущего к ближайшей станции метро. Поэтому вахтер, дежуривший на первом этаже здания Фонтанелли, оторвался от своей газеты, когда знаменитое черное лондонское такси остановилось перед главным входом.

Из него вышел мужчина в темно-зеленой непромокаемой куртке с капюшоном и, не оглянувшись на отъезжающую машину, направился к двери. В его движениях была решимость, способная внушить страх. Он двигался как танк с намерением проломиться через входные двери, будь они хоть стократно усилены бронированным стеклом. Вахтер отложил газету и уже приготовился нажать на кнопку тревоги, но с облегчением вздохнул, когда мужчина остановился, чтобы набрать код доступа, как должен делать любой сотрудник, приходящий сюда в неурочное время. Но замок не щелкнул. Вместо этого на пульте зажглась красная лампочка. Это значило, что код набран неверно.

Вахтер нахмурился. Не позвонить ли сразу в службу безопасности? Кто-нибудь из них выйдет и разберется с пришедшим.

Тот сделал еще одну попытку набрать код, опять без успеха. Тогда он подошел ближе, постучался и откинул свой капюшон.

– Мистер Фонтанелли! – вырвалось у вахтера.

Босс собственной персоной. Тогда как весь мир ищет его в Центральной Америке. Его уже считали мертвым, а он стоит здесь, прямо перед ним! Вахтер показал ему знаками, что сейчас откроет, обежал вокруг пульта к наружной двери, сунул в щель магнитную карточку-ключ и распахнул дверь, чтобы впустить его – вместе с волной холодной сырости.

– Мистер Фонтанелли, радость-то какая… Я и не знал… Я думал, вы…

– Да, спасибо, – ответил Джон Фонтанелли. – Все хорошо.

Вахтер не мог прийти в себя.

– Мне очень жаль из-за входного кода, – извинялся он. – Мистер Маккейн распорядился заблокировать ваш код, на всякий случай…

– Пожалуйста, разблокируйте его снова.

– Я… ну, сегодня его нет, мистера Маккейна, то есть…

– Я знаю, – сказал Фонтанелли.

– Он в Копенгагене, вы знаете, на вручении…

–  …Гея-премии, –кивнул Фонтанелли, – я знаю. Скажите, сколько охранников сегодня в смене?

Вахтер заморгал, ошеломленный вопросом.

– О, – заикался он. – Я думаю, обычная смена, положенная для выходных. Двенадцать человек, я думаю.

– Вызовите их, – приказал Фонтанелли, указав на красный телефон на пульте. – Десять из них пойдут со мной. И пусть возьмут все ключи и отмычки, инструменты и ломы.

* * *

Скрипачи во фраках настраивали свои инструменты. Старик в ливрее ходил по залу и передвигал стулья до тех пор, пока они не выстроились в линеечку. Осветители возились с кабелем и штативами, совещаясь с телеоператорами. Две декораторши вносили последние штрихи в оформление сцены, подвешивая баннер с логотипом Гея-премии.Посреди этой кутерьмы стояли три африканки в ярких праздничных одеяниях и пытались понять, чего хочет от них церемониймейстер. Эти три женщины представляли победителя этого года, женское объединение, которое на краю пустыни затеяло удивительный проект по восстановлению леса и проводило его по собственной инициативе.

Маккейн сидел в кресле в заднем ряду и наблюдал за приготовлениями к торжественному вечеру. Это он выбрал место проведения церемонии – замок Христиансборг, просторное, внушающее почтение серое строение неподалеку от порта: по крайней мере, именно здесь заседал фолькетинг, датский парламент, равно как и верховный суд, и царственные помещения в своем великолепии и величии не оставляли желать лучшего. К сожалению, не удалось убедить королеву Маргарету II вручать премию; эта задача была поручена председателю жюри. Но в любом случае королева и принц-супруг будут присутствовать на праздничной церемонии, и Маккейн уже настроил съемочные группы телевидения, чтобы они как можно чаще держали их в кадре. Были разосланы приглашения природозащитным организациям по всему миру, большинство из которых не заставили себя долго упрашивать; в лучших отелях Копенгагена, пожалуй, еще никогда не бывало столько дебатирующих о защите природы гостей, как в эти выходные. Fontanelli Enterprisesна самой церемонии должно было держаться на заднем плане; тому, кто захотел бы увидеть темно-красную букву f,пришлось бы ее хорошенько поискать. Маккейн, заменяя печально отсутствующего Джона Фонтанелли, должен был выступить лишь с краткой приветственной речью.

Итак, все шло наилучшим образом, когда к Маккейну подошла одна из секретарш.

– Звонок из Лондона, – сказала она, протягивая ему записку.

Это был приблизительно тот момент, когда Джон Фонтанелли, стоя перед закрытой на кодовый шифр дверью кабинета Маккейна, скомандовал десяти охранникам:

– Ломайте.

Маккейн прочитал записку.

– Фонтанелли? – прошипел он и недоверчиво посмотрел на женщину.

Она кивнула:

– Так он сказал.

– В Лондоне?

Она пожала плечами.