Один триллион долларов

– Я еле очухалась. Отец ведь тоже не молоденький, а в его роду всегда умирали от сердца. Передали в ночных новостях. С тех пор я глаз не сомкнула.

Он прикинул разницу во времени. В Нью-Йорке сейчас половина третьего ночи.

– Мы узнали об этом только сейчас, иначе бы я давно уже позвонил…

– И снимок. Ты стоишь, в ладошке – двадцать таблеток валиума.

– Я же пытаюсь объяснить тебе, как это произошло. Есть тут один известный скандальный репортер, Джим Хьюстон, paparazzo.Его еще днем спустили на крышу дома с вертолета; никто не заметил во всей этой суматохе. Есть там одно место, которое снизу не разглядишь, и он прятался там до темноты. Вечером на канате спустился на веранду моей спальни, как альпинист, и стал стеречь меня со своей камерой. Когда я был в ванной, искал таблетку снотворного и включил свет, он меня сфотографировал. Я даже не заметил.

– Там было как минимум двадцать штук! Это показали крупно!

– Да они у меня просто высыпались, мама. – На самом деле это было не так. Он хотел посмотреть, сколько таблеток осталось в склянке, потому что его вдруг охватил необъяснимый страх, что потом кто-нибудь заметит, что он взял одну. Таблетку, которая ему не принадлежит.

После того как ему удалось немного успокоить мать, он надел свой лучший костюм и отправился вниз, чтобы вместе с Вакки предстать перед журналистами и тем самым убедительно доказать, что он еще жив.

– Что вы будете теперь делать? – кричали ему, тыча в его сторону микрофоны на длинных штангах. – Верите ли вы, что Эндрю Петерсон действительно сын вашего брата?

На это Джон лишь отрицательно помотал головой, не сказав ни слова.

Эдуардо продемонстрировал журналистам остатки скалолазной конструкции с канатом и объяснил, каким образом Хьюстон сделал этот снимок. Когда несколько журналистов восхищенно присвистнули, он предостерег их от повторения подобного:

– Джим Хьюстон однозначно нарушил частную сферу мистера Фонтанелли, и мы подадим на него в суд – либо по статье о неоказании помощи, либо о клевете. Как бы он ни аргументировал свой поступок, наказания по одной из этих статей ему не избежать.

Когда они вернулись в дом, Джон сказал, что считает самым разумным вернуться в США, в дом своих родителей, пока случай не разъяснится.

– Моим родителям не по силам натиск прессы. Я должен быть там, чтобы отвлечь огонь на себя.

Вакки кивнули, кроме патрона,который недоверчиво помотал головой:

– Ваше место здесь, Джон, – сказал он. – Все это только призрак, который скоро рассеется.

– Но я могу понять Джона, – сказал Альберто.

– Я думаю, это сейчас действительно самое лучшее, – сказал Грегорио.

Эдуардо вздохнул.

– Если хотите, я организую вам вылет завтра.

– Спасибо, – сказал Джон.

Потом он пошел в свою комнату, чтобы уложить вещи. Но когда остановился перед раскрытым шкафом, то сообразил, что ничего из этих вещей ему не принадлежит. Придется попросить Эдуардо, чтобы нашли где-то застрявшие коробки с его имуществом – взять оттуда что-то из одежды.

Вот и все. Конец сна. Он бессильно упал на кровать и стал смотреть в потолок. Как стремительно все начиналось, так же стремительно все и кончается.

* * *

Он очнулся из дремоты, в которую погрузился невзначай. Судя по освещению, время было послеполуденное, и он чувствовал себя неожиданно хорошо.

Как ему было спокойно! Он встал, вышел на террасу, которая до недавнего времени была еще его, вдохнул соленый морской воздух и закрыл глаза. В кустах внизу чирикали птички, издалека от ворот доносились голоса репортеров. Жаль. Ему будет не хватать этого: чувствовать себя миллионером. До самочувствия миллиардера он за несколько дней не успел дорасти, не говоря уже про триллион. А вот миллионером уже побыл, и ему понравилось.

Зазвонил телефон. Наверняка снова его мать. Чтобы доложить ему, что она немного поспала и теперь чувствует себя лучше. Он вернулся в комнату и взял трубку.

– Да?

– Вы раздобыли факсовый аппарат? – спросил низкий голос незнакомца.

Джон вздрогнул, невольно опустился на колени и заглянул под кровать. Там стояла коробка, привезенная Марко.

– Да, есть.

– Он подключен?

– Что? Нет. Еще нет. Я думаю, для этого надо отсоединить телефон.

– Все ясно. – Незнакомец, казалось, ухмыльнулся. – Телефонные розетки тридцатилетней давности? Как и телефонный аппарат.

– Примерно так.

– Хорошо. Пожалуйста, подключите факс. Через пять минут я перешлю вам один документ, за подлинность которого ручаюсь. А вы уж, пожалуйста, найдите ему применение.

– Спасибо, – сказал Джон. – Я только не понимаю…

Но связь уже прервалась.

Пять минут? Маловато. Сперва надо бы почитать инструкцию… Он вытащил коробку из-под кровати, вскрыл ее, извлек аппарат из стиропора. К счастью, Марко все предусмотрел: купил рулон факсовой бумаги и переходник, чтобы подключиться к старинной розетке. Понадобилось всего три минуты, чтобы аппарат был готов к приему. Оставшееся время Джон сидел, глядя на выходную щель аппарата, и ему казалось, что он прождал несколько часов.