Один в поле воин

Головин прошёлся по полу, стараясь не наступать на разбросанные припасы.

Удивительное дело, зона света двигалоась вместе с ним. Всё помещение, примерно пять на пять метров, хорошо освещалось, но там, где находился Головин, света было больше, а откуда он брался, было непонятно, поскольку никаких его источников не обнаруживалось.

Марк подошёл к тому месту на стене, где угадывались тонкие линии, обозначавшие выход. И когда он попытался коснуться обведённой линией части, та открылась, как настоящая тяжёлая дверь. Даже с заметным скрипом.

– Ничего себе, – произнёс он и, выглянув наружу, увидел только коридор всё в том же фоновом освещении.

Вернувшись, Головин собрал все припасы, которые удалось спасти, и рассовал по карманам. Однако всё не поместилось, и пришлось часть временно оставить.

Позже он надеялся вернуться за остальным, а пока сложил десяток упаковок кучкой возле стены – подальше от створок «лифта».

Оставив «холл», как мысленно назвал Головин это помещение, он вышел в коридор и стал продвигаться по нему сначала медленно, то и дело прислушиваясь, а потом быстрее, желая поскорее наткнуться на ещё какие-то двери и, если повезет, – на членов экипажа, ведь не просто так повсюду была годная для дыхания смесь и прекрасно работавшая искусственная гравитация.

В конце концов, Головин нашёл ещё одно помещение и вошёл в него безо всяких дверей, через широкую арку.

Тут повсюду было также светло, а в стенах имелись ниши. Одни были небольшими, куда можно было забраться только на четвереньках, в другие мог поместиться ресторанный столик на пару посетителей.

Когда-то Головин мечтал посидеть за таким столом с девушкой, с которой случайно познакомился на улице, помогая собрать рассыпавшиеся коробки, – она работала в доставке целлюлозы персонального синтеза.

Такая себе услуга для богатеньких.

Они поддерживали связь, перезваниваясь в течение недели, и всё это время Головин копил деньги для свидания, а ещё решил занять немного у Фредди – у него тогда были. Но затем девушка куда-то переехала, и свидание пришлось отложить, а потом пошли учебные контроли, и Головин через день принимал стимулирующие препараты, а потом ещё полторы недели выходил из тумана, накачиваясь минеральной водой.

К тому времени, когда он уже был в порядке, её диспикер уже не отвечал.

Но тот столик у окна, который он присмотрел в ресторане «Мимоза», Головин помнил до сих пор.

Оценив круглое помещение, он решил, что пока стоит остановиться здесь, и сгрузил продуктовые припасы в одной из подходящих ниш.

Потом ещё погулял по длинным коридорам, но они казались бесконечными, и он не смог даже примерно определить размеры станции.

Где-то попадались отдельные помещения, куда можно было попасть толкнув обозначенный сектор стены. Все подобные двери открывались одинаково тяжело и с одинаковым скрипом.

Головина это слегка удивило, но особого значения этому он не придал, поскольку хотел поскорее найти что-то обитаемое, ведь все комнаты, куда он заходил, были совершенно пусты, и лишь в некоторых из них попадались ниши, в которых ничего не было.

Промаявшись ещё пару часов, он не нашёл ничего нового, лишь сходил к месту своей высадки и забрал остатки съестных припасов, правда, потом едва не заблудился, потому что, как ему показалось, обстановка слегка изменилась, и когда он, наконец, нашёл круглую комнату с нишей, где складировал первую часть припасов, она уже была эллипсовидной.

А выбранная им поначалу ниша стала маленькой и неудобной, и он со всем имуществом переместился в соседнюю.

Поначалу пол был прохладным, и Головин слегка замёрз, но потом стало теплее, и, согревшись, незаметно для себя Марк уснул.

Ему определённо что-то снилось, и он на это живо реагировал, подёргивал ногами, вскидывал брови и улыбался, однако конкретных образов, похоже, не было, только реакции на них.

«Странно», – подумал он перед самым пробуждением. А потом проснулся и открыл глаза.

Перед ним была абсолютная темнота, и пару минут Головин лежал, раздумывая, где находится. В капсуле, у себя в общежитии или где-то ещё?

Послышался звук, показавшийся ему знакомым. Такой – металлом по камню. Звук повторился, и Головин вспомнил, что слышал его, когда спал. Этот звук его и разбудил. Негромкий, но какой-то тревожный.

«А почему темно?»– подумал он, вспомнив также, что высадился, наконец, на большую станцию и поначалу здесь было светло. И только он так подумал, как пол и стены вокруг него стали наливаться слабым светом.

– Ну, наконец-то, – произнёс Головин, и тут стало совсем светло. Он сел и, прислонившись к стене, снова услышал этот звук – металлом по камню.

А затем в проём из коридора заглянуло нечто.

Это был какой-то робот. Он стоял на четырёх опорах, и ещё несколько манипуляторов у него были сложены на боках и спине, если можно так говорить о роботе.

На месте головы имелся блок фасеточных линз на револьверном механизме. Блок проворачивался, и каждая новая линза, отсвечивая другим цветом, проецировала своё внимание на Головина. Он чувствовал это.