Один в поле воин

– Ну и что ж с тобой делать, Лаушкин? – Гоша изобразил работу мысли. – Гопники нам в стране не нужны, правда, лейтенант Сапожников? Мы же строим новую Россию, все дела… Может, просто ликвидировать тебя, как вредное существо? Это у нас легко делается.

– Ага, – Саня вспомнил про Новую Инквизицию. – Существует спецом подземный крематорий, для таких вот отбросов общества. И не думай, что с тобой по закону будет. Закон для нормальных, а для таких, как вы с Дрюней, есть мы.

– В принципе, можно и пожалеть, – предложил Гоша. – Дать ребёночку шанс. Короче, если хочешь жить – вали из Москвы, устройся в какую-нибудь путягу с общагой. Чем дальше, тем лучше. Хоть на Камчатку. Но можно и просто в области. И бабке твоей поспокойнее… А не послушаешь, будет плохо. Ещё раз тут на районе тебя увидим, придётся мочить. Понял, Витя? Страшно тебе?

Жжённый молча кивнул.

– Нет, Витя, это ещё не страшно. А вот сейчас будет по-настоящему страшно. Лейтенант, займитесь! – распорядился Гоша. – Вы ж знаете, как это делается. Только не выходя за рамки.

И Саня, который почти всё уже понял, вновь толкнул белый шарик. Поцелуй Снежной Королевы отменяем, а вместо него – волна ужаса. Изощряться незачем, сойдёт и обычный сталкеровский кровосос. Огромный, мохнатый, очень любящий юных гопников…

Бежал Витёк, пожалуй, даже быстрее, чем Поттер. Подгонять волшебным ветром явно не требовалось – наверное, в минуту смертельной опасности пробудились в нём скрытые силы. Ещё несколько секунд слышался его топот – а потом настала тишина, и только вдали доносился лязг приближающейся электрички.

Саня обернулся к Гоше. В голове у него крутилось три миллиона вопросов, но задал он только один:

– А почему ты меня Сапожниковым назвал?

– Ну как же, – снисходительно улыбнулся Гоша, – это же в ихних традициях. Чекистских. Мы ж в кого играли? В них самых, в эфэсбэшников. А у них у каждого куча корочек на разные имена, я читал. Ну а если серьёзно, незачем этому Поттеру знать, как нас на самом деле зовут. Сам ведь понимаешь: волна ужаса действует недолго. – Он помолчал, переждал проносящуюся мимо электричку и будничным тоном продолжил: – Ну, так про что ты мне хотел рассказать? Как в «Волнорез» попал?

– Ну типа да, – ошарашено протянул Саня. – А ты что, уже?

– Уже, – тихо и горько ответил Гоша. – То есть – уже нет.

Часть третья. По краю тьмы

1.

– И оденься прилично! – добавила мама. – Что, в самом деле, за вид? Шорты мятые, майку вообще будто бегемот жевал… Ты разве сам не понимаешь, что когда приходят гости, нужно выглядеть соответственно?

– Может, мне ещё и пиджак с галстуком надеть? – разозлился Саня. – И вообще всю школьную форму? Я, между прочим, у себя дома, и я их не звал! Раз им к нам нужно, пускай меня терпят такого!

Вот уж что-что, а гости совершенно не входили в его планы. Если папа этого своего ненаглядного полковника Лебедева приглашает, пусть сам и развлекается с ним! Да хоть выпивает! А у него, у Сани, свои дела. Ему к Диме надо, потому что ну просто невозможно держать такое в себе! Вчерашнее мучило и жгло. Но вчера встретиться не удалось – Санин учитель волшебства, оказывается, поехал к бабушке в Шарапову Охоту. Там выросли исполинские сорняки, и несложно угадать с одного раза, кому полагалось корячиться на плантации. А вернулся он сегодня к обеду, звякнул, что сперва заскочит к отцу в больницу, а после восьми совершенно свободен и можно будет заняться уроками. Слово «волшебными» Дима, разумеется, говорить по телефону не стал. Хоть и хихикал над идиотской Лискиной осторожностью, но про секретность не забывал.

И вот теперь оказывается, что на бедную Санину голову свалились эти самые гости – полковник Лебедев, да не один, а со своей дочкой Машей! Ясное дело, взрослые будут пить вино и коньяк, болтать про политику, а Сане с Мишкой придётся развлекать дочку Машу. Одиннадцатилетнюю Машу… Сане живо представилась толстая и глупая девчонка, у которой все интересы – «Фабрика звёзд» и кто в кого в их шестом классе повлюблялся.

И что было делать? Снова устраивать скандал? Убегать из дому? Или, того хуже, воспользоваться белым шариком? Погладить мамины мозги? Всегда ведь можно найти отмазку: не в личных целях ему к Диме надо, а по неотложным волнорезовским делам: ребёнок же в беде, ребёнок страдает! Но если по-честному, он понимал, что днём раньше, днём позже – страдающему ребёнку без разницы. И ещё неизвестно, какой ребёнок больше страдает… Может, как раз он сам. А для себя нельзя, второе правило не велит…

А главное, он понимал: не в правилах дело, хоть вторых, хоть двадцать вторых. Главное – тот раз, когда он добился поездки с тётей Настей, должен оставаться первым и последним. Потому что это же не чьи-то чужие мозги, а мамины…

Пришлось кинуть Диме эсэмэску, что сегодня не сможет, а потом таскаться с мамой за продуктами, и ещё мыть полы, пылесосить… Но мало того – теперь она вообще зверство задумала!