Один в поле

— Тут хитро было задумано, — покачал головой Горбатый. — Понимаешь, они рассчитывали на то, что победившие выродки первым делом снесут башни ПБЗ. Они ведь, островитяне, такие же люди, как мы, — точно так же на все виды излучения реагируют… А тут их встретили ударом депрессионки, как и вас, мятежников, под Пабуду. Они и раскисли. Те, кто покрепче, офицеры в основном, глотки себе перехватили, не без этого. А остальные вот растерялись… Они ведь словно пчелы или муравьи — сильны в стае, в рое, а как останутся без матки — люди как люди… Да ты сам скоро их увидишь.

Стук топоров и визг пил Рой услышал издали. Стройка нового лагеря напоминала огромный муравейник — внутри территории, охваченной двойным кольцом колючей проволоки, вовсю кипела работа: возводились угловые вышки, бараки, корчевались пни, разравнивалась площадка под плац. Но больше, всего бывшего солдата заинтересовало строительство, ведущееся на отдельной огороженной территории внутри лагеря: целая орава людей, кажущаяся издали муравьями, облепила огромную решетчатую конструкцию, показавшуюся до боли знакомой.

Башня ПБЗ! Не ПБЗ, конечно: теперь-то Рой, да и вся бывшая Страна Отцов знали об истинном назначении сети ретрансляторов. Значит, не врут слухи: выродки, захватившие власть, не только не уничтожают то, что еще так недавно ненавидели и боялись, — сеть расширяется и, надо думать, совершенствуется.

— За лесом наша бывшая держава, — будто услышал его мысли Горбатый. — Пусть и мутанты ее населяют, да тоже люди. Излучение на них действует, как и на нас. Глядишь, и до старой столицы доберутся. Наследнички Отцов…

— Здорово, Капрал! — послышалось из-за плеча. — Видишь, довелось снова встретиться! Рад, небось!

Рой обернулся и увидел Клеща в таком же, как и у него, линялом красном балахоне.

— Чего мне радоваться? — Уголовник показался еще более мерзким, чем раньше: отощал, глаза лихорадочно блестят. — Кто ты такой, чтобы тебе радоваться?

— Не рад, значит. Ну-ну…

* * *

Спать пришлось в одном из недостроенных бараков — раз подменять айкров нужно было всего два-три дня, начальство решило не гонять каторжников туда-сюда. Тем более, что части сегодняшних строителей завтра все равно пришлось бы расчищать новые участки джунглей, куда нога человека не ступала два десятка лет.

Вымотанный непривычной работой (ворочать бревна — это не по джунглям бродить день-деньской, да и кормили строителей похуже), Рой всю вторую половину дня мечтал только об одном: добраться до нар, пусть даже ничем не застеленных, и провалиться в сон без сновидений.

Но ему не суждено было выспаться: только он начал засыпать, как рядом началась какая-то возня.

— Слышь, Капрал, — его бесцеремонно трясли за плечо, — вставай. Гость к тебе.

Кто-то затеплил свечку, и в трепещущем неверном свете Рой увидел, что Горбатый с Ботало держат кого-то третьего, отчаянно вырывающегося у них из рук.

— Ба, да это твой приятель! — изумился бывший инженер, не собираясь между тем выпускать из рук извивающегося уголовника. — Прямо дня без тебя не может!

— И ночи тоже, — добавил Ботало. — Вы, случаем, не того? А, Капрал? Не сладкая парочка? И с подарком притопал!

На доски нар со стуком упал нож.

— Вот ведь как тебя любит…

— Ты лучше скажи, что дальше будет? — раздался голос: каторжники, охочие до бесплатных развлечений, послезали с нар и толпились вокруг. — За такое дело отвечать принято.

— Пусть идет к чертям, — буркнул Рой.

— Не получится, — с сожалением произнес тот же голос. — Тебе вызов бросили, а ты в кусты. Это не по понятиям. Значит, прав он, а ты — дерьмо.

— Точно, Капрал, — подтвердил Горбатый. — Если не хочешь на самое дно опуститься, придется драться. Иначе спать тебе отныне под нарами и шустрить перед всеми.

— А то и вместо бабы! — хохотнул Ботало. — Сам понимаешь, дело такое…

— У меня даже ножа нет.

— Ну, это не проблема, — в руку Рою легла наборная рукоять. — Это тебе завсегда одолжат…

Клеща и Гаала окружила плотная толпа предвкушающих зрелище людей. По этому случаю из тайников были вытащены все свечки, которые были, и освещение получилось не хуже дневного. Между зрителями шныряли букмекеры, собирающие ставки «за» и «против». Не часто каторжникам выпадало такое развлечение, как драка насмерть, и все были возбуждены до предела.

Обнаженные до пояса бойцы — все должно было быть по-честному — стояли друг против друга в центре «ринга», а избранный арбитром Червонец (так звали поборника воровской чести) объяснял им правила поединка. Собственно говоря, правил никаких и не было — дозволялись какие угодно приемы, а завершалась драка только смертью одного из участников.

— Я тебя на ремни порежу! — шипел Клещ, ловко перебрасывая нож из руки в руку. — Медленно у меня сдохнешь, сапог!

— Не дрейфь, — послышалось из толпы. — Запугать он тебя хочет!

— Да что этот вояка против вора! — отвечали другие.

— Начали! — махнул рукой рефери, благоразумно отступая в сторону.