Одиннадцать бестолковых

Борька помрачнел. Выходит, и эту идею ребята собираются похоронить? Так и есть. Даже артистка скисла. Димка, кажется, вообще ничего не слышит. Сидит, как сыч. И к яблокам не притронулся. Ну, а эта что думает — умница, неразгаданный ребус?

Обернувшись к Сабине, Борька заставил себя улыбнуться.

— Что ты думаешь о моем предложении?

Сабина подняла на него свои большие серые глаза.

— Смешно, — обронила она.

— Что ж не смеешься? — холодно спросил Борька.

— Потому что грустно. — Она взглянула на часы. — Время теряем.

Валя Галкина вскочила со стула. Она испугалась, что сейчас ребята начнут собираться домой.

— Я с тобой не согласна! — накинулась она на Сабину. — Мы пришли сюда, чтобы обсудить важное дело. И потому все должны думать и что-нибудь предлагать. Вот ты что предлагаешь? Лично ты?

Сабина задумалась, подняла плечи.

— Не знаю.

— Вот так! — злорадно подхватила звеньевая. — Ты не знаешь, она не знает, он не знает, никто не знает. А что же Елене Аркадьевне скажем? Нахвастали, наобещали! Тайна! Секрет! Теперь уж как хотите, а что-то надо придумывать… Валя, а ты что молчишь?

Толстушка, протянувшая было руку, чтобы взять еще одно яблоко, растерянно заморгала.

— Может быть, макулатуру…

— Опять двадцать пять! — вскипел Андрюшка. — Ведь объяснили тебе: бумагу каждый дурак может собирать.

— Тогда… не знаю, — пропищала толстенькая Валя.

— А вы? — с надеждой обратилась звеньевая к Мишке и Лешке.

Братья-разбойники, всегда такие быстрые и находчивые, в полном недоумении уставились друг на друга.

— Ну, а ты, Дима? — не унималась звеньевая.

— Отстань! — буркнул тот.

— Видите, как получается! — возмущенно воскликнула Галкина. — Опять никто ничего не знает! Тогда уж давайте, как и второе звено, устроим культпоход в парк. Или в кино. А еще попробуем найти каких-нибудь совсем стареньких пенсионеров и будем помогать им. И от сбора макулатуры, я считаю, не надо отказываться. Это же очень нужное дело. Знаете, сколько получается ученических тетрадей из одного только центнера макулатуры?..

И понеслась! Уселась на своего конька! Сколько из центнера получается тетрадей, да из тонны… Скучища!

— Пережеванное невкусно! — словно от зубной боли, скривился Андрюшка.

Сабина опять посмотрела на часы. Димка проследил за ее взглядом и помрачнел еще больше.

— Я думал, какое дело у вас! — дернув бровью, сказал он. — Трепотня одна. Пошел я…

Ух, и рассердилась звеньевая! Наотмашь кинула за спину косу. На щеках — красные пятна.

— Ты хорош! На других кататься! Кто-то придумает, кто-то сделает. А ты?.. Даже прийти не мог вовремя. А дружку твоему и совсем наплевать на все. Какой занятый человек! Сознательный! Все звено ждет его, ждет…

— Серегу не цепляй! — тихо и будто с угрозой сказал Димка. — Не знаешь ничего, так молчи!

— Молчать? И не подумаю! Где угодно буду говорить, что он самый равнодушный и что наши пионерские дела нисколечко его не интересуют.

— Говорю, не цепляй Серегу! — Димка сверкнул раскосыми глазами. — Раскричалась, как сорока! Небось ты бы на его месте тоже наплевала! Разве ему сейчас до того…

Димка еще что-то хотел сказать — было видно, что это так и вертелось у него на языке, но все-таки не сказал. Сжав губы и опустив голову, не мигая, смотрел в пол.

Всем, конечно, захотелось узнать — что такое стряслось с Серегой. Может, под машину попал? Или угодил в милицию?.. Однако Димка вдруг словно воды в рот набрал. Он уже, казалось, жалел, что нечаянно проговорился о своем друге.

А ребятам от его загадочного молчания совсем невмоготу стало — наверняка в какую-нибудь историю влип Серега. Ну чего Димка молчит? Будто они не товарищи Сереге, а враги.

— Пожалуйста, можешь не говорить! — вконец оскорбилась Валя Галкина. — Вот возьмем сейчас и сходим к Шубину домой. Сами все узнаем. Правда, ребята, сходим?

Димка вздрогнул. Медленно поднял голову.

— Ну, чего пристали? Скажи, скажи… Ну, избитый он. Здорово. Синячище вот такой. — Димка обвел под глазом круг. — Отец приложился.

— Отец? — В этом Борькином восклицании послышалось такое удивление и недоверие, что Димка с неожиданной злостью выпалил:

— А ты думал! Вчера вечером нахлестался, а утром опохмеляться начал. И пошел буянить! Тарелки побил, орать начал. А тут как раз соседка прибежала — на Серегу жаловаться. Мы в футбол играли, ну Серега и сбил чистую наволочку в грязь. Понавешивали белья — играть негде. Вот отец и врезал Сереге. Весь глаз кровью затек. Чуть ребра не поломал.

— Какое же он имеет право? — вырвалось у звеньевой.

— Спрашивать будет! — недобро усмехнулся Димка. — Говорю, напился. А пьяный что соображает? Ничего. Это уж Серега притерпелся. А то хоть из дому беги. Как напьется отец, так… Эх, что говорить! — Димка сокрушенно помотал головой. — Житье у Сереги — не позавидуешь.

В комнате наступила гнетущая тишина.

— Варварство какое-то! — Борька вдруг быстро заходил по комнате. — Феодализм! Рабовладельческий строй! В наше время бить человека?!

— А нас отец никогда не бьет, — сказал Мишка. — Бывает, такого натворим! А все равно не бьет.