Одиннадцать дощечек

Явился пар, и умер парус
Лет сто назад, давным-давно.

Лежал в тумане Петропавловск,
Когда я, встав, открыл окно:
С бортами, затканными тиной, —
Ещё в пути, в полете вся! —
Стояла в бухте баркентина,
Убрав косые паруса.

Вчера тайфуны ей грозили,
Ладьи данков к ней скользили,
С неё вели жемчужный лов,
Сандал и рис на борт грузили
У Марианских островов…

Как на старинной акварели,
Застыли над стоянкой барж
Её стремительные реи,
Её бегучий такелаж.

Художник призрачно и хрупко
Наметил каждую черту…

Добравшись к ней с попутной шлюпкой,
Я огляделся на борту.
Увидел я подсвинка в клети
И захпамленную корму.
Механик в выцветшем берете
Меня наставил что к чему.
С лицом лоснившимся и черным
Он, отложив свои дела,
Растолковал мне, что моторной,
Его посудина была.

Что это – дизельная барка,
Что лишь прибрежной полосой,
Треща по швам, пыхтя соляркой,
Она таскала лес да соль,
Что, в каботажных рейсах маясь,
Она повылиняла вся,
Что никогда не поднимались
Её косые паруса…

Так я ни с чем назад вернулся.
С холма, от бухты за версту,
Я вдруг случайно оглянулся
На барку дизельную ту.

Вставало солнце. Было тихо.
Синели море и леса.
С бортами, затканными тиной,
Стояла в бухте баркентина,
Поднять пытаясь паруса.

Одна среди судов железных,
Пустивших в небо дым густой,
Она светилась
Бесполезной
Неумиравшей красотой.

1960

«Ночной перрон…»

* * *

Ночной перрон.
И скорый – под парами.
Когда-то он
Со мной назад придет?
…Ты будешь
Так свободна вечерами,
Что сможешь все,
Что в голову взбредет.

А я в пути,
Увидев даль иную,
Иные земли,
Звезды и луну,
Не обману тебя,
Что не ревную.
Кого? Зачем?
Надолго ль обману?

Уже боюсь…
Чего боюсь – не знаю.
Нет никакого
Повода к тому.
Быть может это
Просто так, родная,
Взгрустнулось мне
В дороге одному.

И все ж… А вдруг…
С хорошей и не лживой,
Вдруг и с тобой,
С тобой случится так:
Пройти захочешь
Кромкою обрыва,
Оступишься —
Неосторожный шаг!

Потом, спеша куда-то
И тоскуя —
И так бывает, —
Дашь себе зарок…
Но пусть обманешь ты
Молву людскую,
Пусть не дойдет она
На мой порог, —

Любовь уже
Как треснувшая рельса:
На тихом перегоне
При луне
Еще блестит,
Поет от рейса к рейсу,
Но страшно,
Что она на полотне.

1960

Репей

На исходе киргизского лета,
Над курганами Чуйских степей,
Расцветает малиновым цветом
На высоком стебле репей.

На закате, когда волоконца
Легкий ветер поднимет в полет,
В гриву лошади маленьким солнцем,
Золотясь, репей упадет.

Без дороги, в пургу и ливень,
Через тысячи гроз и бед,
На косматой спутанной гриве
Унесет его конь в Тибет…

Там, в горах, на скалистой площадке,
Над потоком, что пенит волну,
Он проснется в малиновой шапке
Поглядеть на чужую страну…

1960