Одиннадцать друзей Лафейсона (СИ)

В далеком 1977 году в возрасте двадцати лет, Ив - так ее звали - узнала, что никогда не сможет иметь собственного ребенка, что ее женское тело, созданное для продолжения жизни, не способно произвести на свет ребенка. Честно, даже представить не могу, что это значило для нее. В те времена девочкам уже с младенчества прививали то, что они должны быть хорошими женами, добропорядочным хозяйками и в любом случае завести не менее двух детей. Ведь в этом и заключается обычное человеческое счастье, не так ли? Что же, мама тут же поставила на себе крест, посчитав собственное тело испорченным товаром, на которое никто даже и не взглянет, и решила посвятить себя служению людям. Не знаю с чем именно это связано, но она решила пойти в армию. Не помогать бездомным, животным или детям, а держать в руках оружие, переживать сложнейшие марш-броски и постоянно быть на пределе.

После первого года службы ее заметили – таким было рвение моей матери. Она была зла на себя и весь мир, что явно ей помогало в военном деле. В общем маме поступило предложение перейти на более высокий пост, работать под прикрытием и, как она хотела, служить американским семьям защитой, ведь женщины были довольно большой редкостью на данном поприще, а особенно с таким характером, как у моей матери.

Чего таить греха, в скором времени на маму начало заглядываться большинство ее коллег, которые, как ни странно, были мужчинами, но она была неприступна, как крепость. Приглашения на свидания, флирт, подарки – ничего из этого ее не интересовало. Она все так же, как танк, перла, не могу выразиться по-другому, к своей цели. И вот что самое странное – ее целью всегда была семья, но как только эта мечта с треском провалилась, жизнь все расставила по своим местам.

Человек, чье первое имя я ношу, как второе, покорил сердце моей матери. К тому времени ему было двадцать семь, статный, с хорошим заработком, в почетном звании для его годов и главное он души не чаял в женщине по имени Ив. Мама словно преобразилась. Я до сих пор смотрю на фотографии разницей в год и не могу поверить, что человек может настолько измениться. К ней вернулась ее врожденная нежность, доброта и открытость. Она вновь расцвела. Отец прекрасно знал об отсутствии репродуктивных способностей Ив, но был к этому готов. «Когда-нибудь мы возьмем хоть и чужого, но нуждающегося в нашей заботе ребенка, и все будет хорошо»,- повторял он ей. Но это «хорошо» наступило гораздо раньше, чем они ожидали.

Летом 80-ого года Ив поняла, что творится что-то невообразимое – «эти самые женские дни» не приходили, ее начало тошнить, она раздражалась от каждого запаха и стала невероятно сентиментальной даже для себя. Сложив один плюс один, моя мать поняла, что беременна. Врачи лишь растерянно терли лбы и говорили, что такое бывает. Редко, очень редко, но бывает. Когда беременность подтвердилась, моя мать проплакала от счастья чуть ли не больше суток. Гладя себя по еще плоскому животу, она уже тогда называла меня «Восьмым чудом света» и со всей любовью, что могло уместить в себе ее сердце, говорила со своим ребенком. Жаль, что к сознательной жизни подобные воспоминания не могут сохраниться, хотел бы я услышать ее первые слова мне. Отца данная новость повергла в некий шок, Ив даже не поняла рад он или нет, но и это тоже улеглось.

Отец строго настрого запретил моей матери появляться на работе, не смотря на ее отпирания, и чуть ли не запирал ее в их квартире в Мичигане. Дальше был переезд в Орегону, просмотры нового дома, более подходящего для семьи с маленьким ребенком, ремонт, обустройство своего «гнезда», и Ив напрочь забыла о работе. Напевая себе под нос песни своего любимого Билла Хейла, меняя мотив на более спокойный, мама занималась домашними делами и ждала. Ждала конца зимы 1981 года, ждала меня.

Примерная дата родов была назначена на конец февраля - первые числа марта, так что мама ни о чем не волнуясь посвящала свое время себе, работе с различными документами, которую она втайне брала на дом, ну и, конечно, мне. Она понятия не имела, какого я буду пола, так что просто завала своим «чудом» и, находясь в доме одна, постоянно о чем-то говорила. Ей нравилось ощущение того, что как бы ни хотелось остаться в одиночестве, этому не дано было случиться. Ребенка под сердцем все же никуда не денешь. Каждый раз, когда я начинал двигаться или толкаться внутри ее тела, время для Ив словно останавливалось. Будущая мать бросала все дела и отдавалась ощущениям того, что внутри нее растет и уже понемногу начинает проситься наружу маленький человек - ее продолжение, ее плоть и кровь. Помню, как по вечерам, когда мне было уже лет семь, она рассказывала про эти времена. Помню ее лицо, помню, с какой нежностью она рассказывала о каждом мгновении, которое мы провели, как единое целое.

Но я хочу рассказать не об этом. Каждый раз, оборачиваясь на свою жизнь, я вижу, что с самого первого дня на этом свете судьба вела со мной довольно интересную игру, везде оставляя какие-то знаки, совпадения и прочее.