Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП)

— Как вы узнали, что мы ведем расследование, где фигурирует ваша семья?

— Поначалу я ничего не знал. А потом увидел, как вы проезжаете мимо дома моих родителей, и вспомнил, что видел вашу машину припаркованной чуть дальше по улице год назад.

— У вас отличная память.

— Ваша машина стояла там довольно долго.

Ох уж эти мои пробные заезды!

— И что в этом необычного?

— Вы припарковались, но из машины так и не вышли. Живете вы в другом районе, а на той улице простояли немало.

— Ну конечно. — Вот ведь проницательный!

— Когда вы проехали мимо дома родителей, я записал ваши номера и попросил друга пробить их по базе.

— А разве это законно?

— На сто процентов нет.

— Что ж, находчиво, — заметила я.

Шон скромно пожал плечами.

— Что говорили вам родители?

— Что моя мать рожала меня тридцать шесть часов. Что в итоге ей сделали кесарево сечение. Что она кормила меня грудью до двух лет.

— Понятненько.

Когда мы начали копаться в этом деле, мы были почти уверены, что Шона Фостера тоже похитили, после чего Фостеры провернули усыновление через сомнительное агентство, просуществовавшее несколько месяцев и пристроившее в семьи всего лишь трех детей. Одним из них, по нашей версии, и был Шон.

— Но вы им не верите? — спросила я. Иначе зачем бы он пришел, если бы верил?

— Не верю. По нескольким причинам. И, по-моему, вы им тоже не верите.

Все еще размышляя, знает ли он что-нибудь о Рейесе, я кивнула на папку:

— Можно?

— Конечно.

Шон откинулся на спинку стула, а я принялась листать бумаги. В основном там были фотографии, заметки о несоответствиях в истории родителей и записи разговоров с родственниками, которые вообще не помнили, чтобы миссис Фостер когда-либо упоминала о беременности. В конце имелась бумажечка, ставившая во всех этих поисках жирную точку. Анализ ДНК. Фостеры не были родителями Шона и даже близко не состояли с ним в каком-либо родстве.

— Родители в курсе, что вы сделали анализ ДНК?

— Нет.

— То есть вы считаете, что вас усыновили?

— А вы так считаете? — парировал Шон.

— В смысле?

Он задумчиво потер подбородок, а голубые глаза все это время пристально меня изучали.

— Вы копаетесь в этом уже давно. Я хочу знать почему. И что вы обо всем этом думаете.

— Мистер Фостер…

— Прошу вас, зовите меня Шон.

— Шон, все, что у меня есть, — это только догадки без малейшего намека на свидетельства, которые могут их подтвердить. Без доказательств я не могу озвучивать вслух свои мысли. Это было бы крайне безответственно.

— Что ж, я получил все ответы.

— То есть как это? — обалдела я, когда Шон встал, забрал папку и повернулся к выходу. — Какие ответы? И на что?

— Вы такая же, как они.

— Погодите, прошу вас…

Он развернулся и решительно направился ко мне. У меня не осталось выбора, кроме как сделать шаг назад.

— Ложь. Отговорки. Я слышал это всю свою жизнь и уже сыт по горло. Я сам докопаюсь до правды. Так или иначе.

Лицо Шона просто кричало о гневе, от него самого исходила пульсирующая боль, а между ресницами поблескивала влага. Все это врезалось глубоко мне в грудь. Я хотела ему помочь, но не знала, что делать. Я дала Рейесу слово не лезть в то, что он считал делом исключительно своим. В то, что меня, по его мнению, не касается. Но Шон сам ко мне пришел. Наверняка Рейес поймет все правильно.

Ну а если начистоту, Рейес вполне может поцеловать меня в зад. Он сам — мое дело, которое очень даже меня касается.

Шон опять отвернулся, но я успела схватить его за руку. Он остановился, хотя на меня даже не взглянул. Ему было стыдно за свое поведение.

— У меня были причины заниматься этим расследованием. Доказательств у меня нет, но я твердо убеждена, что Фостеры вас похитили.

Видимо, Шон тоже так считал, потому что ни капельки не удивился.

— Почему вы так думаете?

— Потому что…

Я замолчала, глубоко вздохнула и подумала о том, не беру ли сейчас ответственность за свою жизнь в собственные руки. Убить меня может только другой бог. Рейес — бог. О да. Он меня точно укокошит.

— Потому что, — снова заговорила я, решив все-таки вытащить кота из мешка, — моего мужа они тоже похитили.

***

Спустя два часа и семь чашек кофе на троих (поскольку Куки помогала мне в расследовании, я пригласила на встречу и ее) мы пришли к выводу, что Шон был одним из трех детей, чье усыновление организовало подозрительное агентство.

Представить не могу, как этому агентству все сошло с рук. Такие дела контролируются дохренальоном правил и норм. Чтобы заниматься усыновлениями, нужно пережить уйму госинспекций и получить еще больше одобренных по всем статьям документов. Где-нибудь просто обязан был остаться бумажный след. Или кому-то хорошенько приплатили, чтобы этот кто-то смотрел в другую сторону.

Самым подробным образом мы изучили все, что известно Шону, и что успели выяснить мы. Шону хотелось побольше узнать о Рейесе, но я и так выложила чересчур много. К тому же, имелось у меня подозрение, что Шон уже знает намного больше, чем кажется.