Одиннадцатая заповедь

— Посмотрите на улицы Санкт-Петербурга, товарищи! — продолжал Жеримский. — Да, вы увидите мерседесы, БМВ и ягуары, но кто в них сидит за рулем? Только привилегированное меньшинство…

Когда толпа снова зааплодировала, Коннор сделал еще несколько шагов севернее.

— …Я жду того дня, когда мы перестанем быть страной, где больше лимузинов, чем скромных машин…

Коннор оглянулся назад и увидел, что Митчелл сделал еще два или три шага по направлению к нему. Чего он хочет?

— …и больше счетов в швейцарских банках, чем больниц…

Коннор решил увильнуть от Митчелла во время следующего шквала аплодисментов.

— Мне кажется, я его заметил, — сказал милиционер в штатском, оглядывавший толпу в бинокль.

— Где, где? — Большенков выхватил у него бинокль.

— Двенадцать часов, пятьдесят метров сзади, застыл на месте. Он — перед женщиной в красном шарфе. Он не похож на свою фотографию, но при каждом взрыве аплодисментов он продвигается вперед слишком быстро для человека его возраста.

Большенков сфокусировал на нем бинокль.

— Вижу, — сказал он. Через несколько секунд он добавил: — Да, должно быть, это он. Прикажите тем, кто на двух часах, подойти и задержать его, и пусть те, кто стоят в двадцати метрах впереди, их прикроют. Скорее! — Молодой офицер выглядел нерешительным. — Если мы ошибемся, беру ответственность на себя.

— …Не будем забывать, — продолжал Жеримский, — что Россия снова может стать величайшей в мире державой…

Митчелл теперь был в двух шагах от Коннора, который усердно старался его не замечать. Через несколько секунд должна была последовать долгая овация, когда Жеримский скажет, что́ он намерен делать, став президентом: никаких банковских счетов, на которых лежит наворованное у народа добро — это всегда вызывало самые громкие крики восторга. Затем Коннор исчезнет, тем самым обеспечив Митчеллу канцелярскую должность в какой-нибудь занюханной глухомани.

— …Я посвящу все свое время служению вам и буду вполне удовлетворен президентской зарплатой, вместо того, чтобы брать взятки у бесчестных олигархов, которые заинтересованы только в том, чтобы грабить народное богатство…

Толпа взорвалась восторженными возгласами. Коннор повернулся и начал двигаться вправо. Он сделал почти три шага, когда первый милиционер схватил его за левую руку. Через секунду второй милиционер схватил его справа. Правило первое: если тебе нечего скрывать, не сопротивляйся аресту. Ему скрутили руки за спиной, повалили на землю и надели на запястья наручники. Вокруг трех человек, упавших на землю, образовались любопытные. Их сейчас гораздо больше интересовала эта интермедия, чем слова Жеримского. Митчелл слегка отодвинулся назад, ожидая неизбежного вопроса: «Кто это?»

— Киллер из мафии, — прошептал он прямо в ухо ближайшего человека. Он стал двигаться по направлению к ограждению для журналистов, периодически повторяя: «Киллер из мафии».

— Вы арестованы, — сказал третий милиционер, чьего лица Коннор не видел, потому что он был прижат носом к земле.

— Уведите его! — велел тот же властный голос, и Коннора потащили к северной стороне площади.

Жеримский заметил, что в гуще толпы что-то происходит, но, будучи опытным профессионалом, сделал вид, что не обращает на это внимания.

— …Если Чернопов станет президентом, американцы будут более заинтересованы во взглядах Мексики, чем во взглядах России, — без запинки продолжал он.

Джексон не отрывал глаз от Коннора, когда толпа быстро раздвинулась, чтобы пропустить милиционеров с арестованным.

— …Друзья мои, осталось шесть суток до того дня, когда народ примет решение…

Митчелл быстро направился к ограждению для журналистов.

— …Сделайте это не ради меня. Сделайте это даже не ради коммунистической партии. Сделайте это ради будущего поколения россиян…

Милицейская машина под эскортом мотоциклистов начала двигаться с площади.

— …которые смогут сыграть свою роль граждан великого народа на земле. Я прошу только одного — права руководить этим народом.

Жиримский помолчал, пока не убедился, что овладел вниманием слушателей, и негромко закончил:

— Товарищи, я — ваш слуга.

Он отступил назад, и внезапно вой милицейских сирен был заглушен ревом ста тысяч голосов.

— Киллер из мафии, — сказала турецкая журналистка одному из своих коллег — этот «факт» она почерпнула от кого-то из толпы, которого она позднее процитирует в качестве «авторитетного источника».

Митчелл взглянул на ряд телевизионных камер, которые снимали движение милицейской машины, пока она не скрылась из виду. Затем он посмотрел на единственного человека, с которым ему нужно было побеседовать. Он терпеливо ждал, пока Клиффорд Саймондс взглянет в его сторону, и когда тот наконец это сделал, Митчелл помахал ему рукой, показывая, что ему нужно срочно поговорить с ним. Репортер Си-эн-эн быстро протиснулся сквозь ликующую толпу и подошел к американскому атташе по культуре.

Жеримский оставался на трибуне, упиваясь обожанием слушателей. Он не собирался уходить, пока они продолжали кричать.