Одиннадцатые звездные войны (сборник)

— Парень был прав относительно инструментальной комнаты,— сказал Синклер Блейну во время одного из ежедневных докладов.— Это напоминает тесты на интеллигентность, применяемые к новым рекрутам. Некоторые из этих инструментов испорчены, и моя задача — привести их в порядок.

— Испорчены сейчас?

Синклер хихикнул, вспоминая. Было довольно трудно объяснить эту шутку Блейну. Молоток с большой головкой каждый раз бил по пальцу. Его требовалось подровнять. Лазер нагревался слишком быстро... и это было очень хитро. Он излучал не ту длину волны. Синклер исправил его, удвоив длину волны — каким-то образом. Кроме того, он узнал о компактных лазерах много такого, чего не знал прежде. Были еще и другие тесты вроде того.

— Они хорошие техники, капитан. Требуется немалая изобретательность, чтобы справиться с некоторыми приборами и заставить их делать больше, чем они делают. Но они не могут заставить меня при этом не изучать их корабль... Капитан, я уже знаю достаточно, чтобы сделать корабельные шлюпки более эффективными. Или получить миллионы крон, спроектировав шахтерский корабль.

— Значит, уйдете от нас, когда мы вернемся, Сэнди?— спросил Род, но Синклер широко улыбнулся, показав, что не собирается делать этого.

На вторую неделю Род Блейн тоже получил Финч (клик).

Это и испугало его и польстило ему. Моти выглядела подобно всем остальным: коричневые и белые метки, мягкая улыбка на искривленном лице, поднимавшимся над столом достаточно, чтобы Род мог погладить его по голове,— если когда-нибудь окажется с Моти лицом к лицу, что было довольно невероятно.

Каждый раз, когда он вызывал катер, она была там, всегда спеша увидеть Блейна и поговорить с ним. С каждым разом ее английский становился лучше. Они могли обменяться несколькими словами, и это было все. У него не было времени для Флинч или потребности в ней. Обучение Моти языку не являлось его работой — как не было работой кого-либо другого — и он просто смотрел на нее через экран. Как можно использовать гида, с которым ты никогда не встретишься?

— Похоже, они решили, что вы важная персона,— невозмутимо отвечал ему Харди.

Блейну было о чем подумать, пока он руководил этим сумасшедшим домом — своим кораблем. А чужаки вовсе не жаловались.

Месячная вспышка активности слабо подействовала на Горация Бари. Он не получал вообще никаких новостей с катера и никак не участвовал в научной работе на корабле. Внимательно собирая слухи, которые могли оказаться полезными, он ждал новостей, фильтрующихся вниз сквозь напластования ложных данных. Связь с катером велась только с мостика, а кроме Бакмена у него не было настоящих друзей среди ученых. Впервые с тех пор, как они покинули Нью-Чикаго, Бари почувствовал себя пленником.

Это беспокоило его больше, чем должно было, хотя он вполне мог сказать, почему. Всю свою жизнь он пытался контролировать свое окружение на расстояние, которого мог достичь: вокруг планеты, сквозь световые годы пространства и десятилетия времени, или по всему линейному крейсеру Военного Флота. Команда относилась к нему, как к гостю, но не как к хозяину, а если он не был хозяином, значит, был пленником.

Где-то в замкнутых помещениях "Макартура", за пределами досягаемости всех, кроме самых главных ученых, физики изучали золотистое вещество с Каменного Улья. Потребовались недели, чтобы до Бари дошел слух, что это сверхпроводник тела.

Это вещество могло оказаться бесценным, и Бари знал, что должен получить образец. Он даже знал, как это можно сделать, не заставляя себя ничего не предпринимать. Пока нет! Время украсть этот образец только тогда, когда "Макартур" встанет в док на Новой Шотландии. А пока слушать, искать, узнавать, что еще стоит прихватить, когда придет время покидать "Макартур".

Он получил несколько сообщений о каменном Улье, дополняющих друг друга, и даже попытался получить информацию от Бакмена, однако результаты были более удивительны, чем полезны.

— Ох, забудьте о Каменном Улье,— воскликнул Бакмен.— Когда-то его передвинули сюда. Улей не добавил ничего к информации о скоплениях троянских точек, и моти с прохладцей поработали над его внутренней структурой, так что мы ничего не можем сказать о происхождении этой скалы...

Ну что ж, моти могли делать и делали сверхпроводники тепла. И там повсюду были маленькие моти. Бари наслаждался, следя за поисками сбежавших малышей. Разумеется, большая часть персонала молчаливо болела за беглецов: исчезнувшего малыша с ребенком. Элиза, пересекающая льды. И малыши выигрывали. Пища исчезала из самых странных мест: отдельных кают, гостиных, отовсюду, кроме самой кухни. Хорьки не могли взять след. Как малышам удалось установить с хорьками перемирие?— недоумевал Бари. Конечно, чужаки были... чужаками, но в первую ночь у хорьков не было никаких сложностей с обнаружением следов.