Одиннадцатые звездные войны

Если команде "Макартура" было тяжело иметь с ним дело, то на "Ленине" все обстояло еще хуже. Экипаж его состоял из екатерининцев, имперских фанатиков, состоящих под началом адмирала и капитана с их родного мира. Даже спартанское Братство имело меньшее влияние.

Бари знал об этом заранее, но испытывал постоянную необходимость контролировать свое окружение при любых обстоятельствах, и ничего не мог с собой поделать.

Его статус на борту стал еще более двусмысленным, чем прежде. Капитан Михайлов и адмирал знали, что он был передан под личный контроль Блейну, не обвиненный ни в каком преступлении, но с запретом предоставления ему свободы. Михайлов решил эту проблему, назначив Бари прислугу из числа морских пехотинцев, и поставил старшим над ними канонира Келли. Таким образом, когда бы Бари не покинул свою каюту, за ним по всему кораблю следовал хвост.

Он пытался поговорить с членами экипажа "Ленина" — но его выслушали всего несколько человек. Возможно, они слышали слухи о том, что он может предложить, и боялись, что морские пехотинцы "Макартура" доложат об их интересе, а может, подозревали его в измене и ненавидели за это.

Торговцу требуется терпение, и Бари имел его более, чем достаточно. И все-таки тяжело контролировать самого себя, когда ты не можешь контролировать ничего больше, когда ничего нельзя сделать, а нужно просто сидеть и ждать. Временами его взрывной характер находил разрядку в гневных воплях и крушении мебели, но никогда это не происходило публично. За пределами своей каюты Бари был спокоен, расслаблен и умело вел разговоры, подлаживаясь даже к адмиралу Кутузову.

Это дало ему доступ к офицерам "Ленина”, но они были крайне официальны и каждый раз, когда он хотел поговорить, вспоминали о каком-нибудь срочном деле. Бари скоро обнаружил, что есть всего три безопасные темы: карточные игры, моти и чай. Если "Макартур" заправлялся кофе, то двигатель "Ленина" работал на чае. Й поклонники чая знали о предмете гораздо больше, чем поклонники кофе. Корабли Бари торговали чаем точно также, как любыми другими товарами, которые покупали люди, но сам Бари не возил его с собой и не пил.

Итак, Бари проводил бесконечные часы за столом на мостике, а офицеры и с "Ленина", и с "Макартура”, предпочитали сидеть с ним в его каюте, заполненной гораздо меньше, чем офицерская кают-компания. Было довольно легко говорить с офицерами "Ленина" о моти — хоть они и приходили группами, но были любопытны. После десяти месяцев, проведенных в системе Мошки, большинство из них никогда не видели моти. Всем хотелось послушать о чужаках, и Бари был готов рассказывать.

Промежутки между робберами растягивались, когда Бари принимался оживленно говорить о мире моти, о Посредниках, которые могли читать мысли, хотя и говорили, что этот не так, о зоопарке, Замке, поместьях баронов, выглядевших как укрепленные крепости — Бари, конечно же, отметил эту деталь. Каждый раз разговор переходил на опасности. Моти не торговали оружием и даже не показывали его, потому что планировали нападение и старались сохранить свою сущность в тайне.

Они заселили "Макартур" Домовыми — это было первое, что сделал первый моти, которого они встретили — и эти коварно полезные и милые зверьки захватили корабль и едва не удрали на нем со всеми военными секретами Империи. Только бдительность адмирала Кутузова предотвратила это несчастье.

И кроме того, моти считали себя более разумными, нежели люди. Они смотрели на человечество как на зверей, которых можно приручить — если получится лаской — превратив в еще одну касту, прислуживающую почти невидимым Мастерам.

Он говорил о моти, и ненавидел их. Страшные сцены возникали в его мозгу, иногда, когда он просто думал о моти, и всегда по ночам, когда он пытался уснуть. Его преследовали кошмары в космических скафандрах и боевых доспехах. Они приближались к нему, и три пары крошечных глаз выглядывали через лицевую пластину. Иногда сон кончался тучей паукообразных шестилапых чужаков, умирающих в вакууме и плавающих вокруг человеческой головы — тогда Бари засыпал. Но иногда кошмар кончался тем, что Бари беззвучно кричал охране "Ленина", пока одетая в скафандр фигура приближалась к линкору. После этого Бари просыпался в холодном поту. Нужно было предупредить ека-терининцев.

Они выслушали его, но не поверили, Бари чувствовал это. Они слушали его крик до того, как он попал на борт, слышали крики по ночам и считали, что он сумасшедший.

Уже не единожды Бари благодарил Аллаха за Бакмена. Астрофизик был странным человеком, но Бари мог говорить с ним. Первое время "почетный караул" морских пехотинцев, стоявший у дверей каюты Бари, удивлял Бакмена, но вскоре ученый перестал замечать их, как не замечал наиболее необъяснимых поступков своего приятеля.

Бакмен изучал работы моти, касающиеся Глаза Мурчисона и Угольного Мешка.

— Отличная работа! Есть некоторые вещи, которые я хотел бы проверить лично, и кроме того, меня не устраивают кое-какие их предположения... но этот чертов Кутузов не дает мне воспользоваться телескопом "Ленина".