Одиннадцатый цикл

– Родители раскололи Джеремию. Знаю, и вы, и ваш отец здесь бессильны, но она так юна. Без нее брат бы погиб…

– Демонова срань! – не сдержался я.

Нора явно готовилась меня уговаривать, но это оказалось ни к чему.

Я вылетел из кабинета.

– Эрефиэль! Стойте!

Ни за что. Я свернул к своим покоям. Нора неслась следом.

– Это не все!

Я резко развернулся.

– Ну что? Что еще?!

Нора окаменела под моим взглядом. Я отражался в ее испуганных глазах. Надо успокоиться. Вдох, выдох.

– Прости, ты не виновата. – Я сжал ее плечо, призывая себя к порядку. – Хочешь как лучше, и только.

«Еще одна дворняжка в коллекцию?» – громче прежнего дразнил голос.

– За ней отправили Эрика Ричардсона.

У меня упало сердце. Я ускорил бег, на ходу срывая одежду.

Нора ойкнула. В иной день это бы позабавило: как просто оказалось смутить непоколебимую Симург! Но сейчас я ни о чем не думал, кроме Далилы. Что же с ней будет?

– Когда на нее донесли? – крикнул я Норе через дверь моих покоев.

– Четыре дня назад. Я сама узнала только сегодня из письма брата и сразу навела справки. За Далилой послали вчера.

– Молодчина. – Я закрепил новые сверкающие поножи. Страшно представить, что бедная девочка сейчас в обществе этого змея.

Взгляд уперся в стойку с латами. Доспех придаст мне лишней солидности.

– Суд уже назначен? – осведомился я.

– На полдень.

– Сару! – высунулся я из двери. Нора от неожиданности отпрянула. – Сару!.. Проклятье, да где он?

Глаза сами перескочили на Нору.

– Идем, поможешь. – И нырнул обратно в покои, приладил начищенную сталь на ногу.

– Что? – не поверила она ушам. – Нет, я не умею…

– Ну же, времени нет!

– Я позову шавину.

Она развернулась, но я раздраженно втянул ее за руку к себе.

– Некогда!

Пришлось ей совладать со стыдом. Я по мере возможностей руководил делом: вот здесь затянуть кирасу, здесь – поножи, не забыть взять перчатки, которые я надену позже.

Мы выбежали из дома. По пути попался Сару, который мечтательно созерцал в окне кухни стаю задорно щебечущих птичек. Объясняться было некогда: я спешил в конюшню.

Мой конюх Гарри в этот миг кормил и расчесывал Зефира.

– Седлать слишком долго, – заключил я.

Нора увлекла меня за руку на улицу.

– Тогда придется так. – Она окликнула едущий мимо экипаж.

Тучный кучер бросил на меня взгляд с козел, и в глазах мелькнула искра узнавания. Он исключительно деловито тронул полу шляпы и спросил, куда изволим ехать.

– Внешнее кольцо, – указала Нора. – Малый район.

Кучер кивнул, и мы забрались в карету.

* * *

Экипаж катил по улице. Норе не сиделось на месте: ее мучил какой-то вопрос.

– Вижу, тебя что-то гложет. Выкладывай. – Может, я сейчас резковат, но в этом нет злого умысла. Все мысли занимала Далила. Как уберечь ее от гибели?

Нора набралась смелости и заговорила.

– Я внутренне готовилась, что моя просьба вас возмутит. – Было непривычно видеть, как она нерешительно колеблется. – А вы вспыхнули огнем от моего известия и помчались одеваться. – Она надвинула брови еще ниже. – Дитя Белого Ястреба и госпожи Имри, нефилим от священного союза, урожденный хранитель Клерии… Почему вы так печетесь о деревенской девчушке?

Я на миг задержал на ней пронзительный взгляд.

– По-твоему, не стоит?

– Нет, что вы! – замялась она. – Я совсем не…

Я выставил руку. Конец фразы слетел с ее губ беззвучным выдохом.

– Все хорошо. – Я заставил себя улыбнуться и на время унять галоп мыслей. – Вспомни Сару, моего слугу шавину.

Нора кивнула.

– Я подобрал его совсем маленьким. Встретил во время экспедиции в Чащу сразу после асаманского конфликта. Его изгнал отец, выколов глаз.

– Чудовищно. – В ее голосе слышалась сдержанная жалость.

Воистину чудовищно.

– Я вырастил его как родного. Такова моя дурная привычка. Вечная потребность помогать ближним.

Нора задумалась над моими словами.

– Но почему?

Я дал скользнуть по губам самой призрачной улыбке.

– Потому что могу. Потому что это в моей власти.

Нора удовлетворилась ответом. Как жаль, что нельзя раскрыть ей всей правды.

* * *

На месте обнаружилось, что я в спешке забыл кошель. Нора без лишних слов заплатила за поездку.

– Мы не рано? – гадала она.

– Боюсь, поздно.

Клерия олицетворяла собой богатство и процветание. Тот, кто по жизни ведом алчностью и холоден к Музее, которая исповедует почти слепое поклонение искусству, влеком и Клерией. Улицы здесь опрятны и вымощены, проложены меж двухэтажных домишек; отовсюду слышится звон дверных колокольчиков, когда в лавку входит покупатель. Город насквозь пронизан запахом денег и цветов.

Однако Малый район с его исключительно суровой наружностью был серым пятном на лике столицы. Всю красоту, все живое своеобразие города его унылые стены отторгали полностью. Дома глядели сверху вниз с гнетущей строгостью, беспощадно довлея над всеми, кому не посчастливилось здесь оказаться.

Кроме горстки бродяг в стоках на улицах и в Клерии почти нет преступников – но сейчас это не искупало того, что здесь собрались судить за магию юную девочку.

– Там! – указала Нора.