Одиннадцатый цикл

– Он лжет, – еле слышно произнесла Далила. – Я никому ничего не сказала. – Удивительно, но ее удрученный голос не дрогнул, не выдал и намека на страх. Слова сотрясли зал неожиданным весом. Однако не мужество в ней говорило, а скорее смирение перед судьбой.

Оберн прикрыла уставшие глаза и потерла переносицу.

– Советую подумать. Если Эрефиэль говорит правду, приговор можно смягчить.

– Врет, – холодно отрезала девочка. – Он ни при чем.

– Но…

– Довольно! – одернула меня Фелиция. – Подсудимая сказала свое слово, генерал-лейтенант Эрефиэль. Будьте любезны помолчать. – С какой издевкой она процедила мое имя, с какой неприязнью к званию и наследию. – Еще раз заговорите без разрешения – прикажу вас выпроводить.

Как можно не подчиниться судье? Я подрубленно, поверженно осел на скамью.

Нора сжала мне руку. Хотелось приободрить ее, обнадежить, но, что поразительно, вместо печали я увидел в ее глазах свирепый огонь. Она не опустила рук. Теперь вспоминаю, за что так ее ценил под своей командой: за неистощимый запас заразительной отваги. Бой еще не кончен, дала она мне понять – так же, как однополчанам на поле брани.

Начался допрос. Далила отвечала по мере сил. Дар ее проявился в день, когда звонил Утренний Колокол.

Она пересказала, как исцелила перелом, издала крик, как потеряла любимого. Нора якобы не застала ее колдовства, а друзья пребывали в обмороке. Все знали, как обстояло дело, но молчали. Закрыли глаза на то, что выдал Джеремия и пересказали страже его родители. В конце концов, правосудие жаждет лишь крови ведьмы.

– Мать Винри, – коротко произнесла судья Оберн.

Прежде молчащая мать собранно, уверенно смотрела на Далилу.

– Я считаю, что она действовала не со зла, – рассудительно, как пристало набожной и праведной монахине, заключила она.

– А я не спрашивала. Мне нужна только оценка ее сил. Все остальное к делу не относится.

Умела Оберн в минуту недовольства вырвать ковер из-под ног. Уважаю эту способность всегда отстоять свое – однако сейчас ее выпад встретил отпор.

– Еще как относится! – завелась мать Винри. – Мы оцениваем не только силы, но и нрав. Не знаю, открылась ли девочка господину Эрефиэлю, но это и не важно. Важно, что не оболгала невинного ради снисхождения, а самоотверженность считается у Праведниц высшей добродетелью. Мы счастливы самоотверженно исполнять свой долг. – Конец фразы она произнесла не без благоговейного придыхания.

Вершительница кивнула. Своим уколом она проверяла монахиню на прочность, и та не подвела.

– Что же до сил, – продолжала Праведница, – девочка обладает даром Вдохновенной – конечно, колдуя без сторонних средств, а посему является ведьмой.

– Примет ли ее церковь?

Забрезжил лучик надежды. Жить как прежде Далиле точно не суждено – а просто жить?

– Это возможно, – заключила мать Винри. – Остался вопрос ответственности: нужен подходящий представитель. Раньше ведьму представляли родные, но Далила выросла вдали от взора Клерии, так что нужно подыскать благонадежного кандидата. Лишь тогда мы сможем преподать ей учение Праведниц.

– Это лишнее.

– Не поняла?

– Далила Рид, будучи ведьмой, вы не сдались власти в отведенный срок. Избрать для вас представителя невозможно, посему я обвиняю вас в колдовстве и намерении учинить заговор против державы. Я с прискорбием приговариваю вас к сожжению на костре.

Старая змея! Недооценил ее. Этот процесс покроет ее славой и продвинет по службе – а значит, ей нужна кровь.

Позабавленный Эрик протяжно свистнул.

– Нет! – Самообладание монахини дало трещину.

– Я стану ее патроном! – вскочив, судорожно выпалил я. С одышкой?

– В каком смысле? – настороженно уточнила Оберн.

– Возьму эту девочку под свое начало.

– Ее нельзя удочерить, – усмехнулась судья.

– И не собираюсь. Лишь связать со своим именем, именем дома Нумьяна. Ее поступки отразятся на моей репутации.

– И ваших родителей, – добавила судья.

Я на мгновение замолчал, крепко стиснув кулаки. Пришлось переступить через себя и коротко кивнуть.

Фелиция Оберн перевела взгляд на мать Винри – не менее потрясенную.

– Это можно устроить?

– Чтобы Праведницу – ведьму! – представлял некто столь высокого положения… Чтобы сам Белый Ястреб!.. Такое впервые. – Она задумалась. – Устроить можно. Представителя лучше, чем приближенный Владык, и быть не может.

Может, мне показалось, но с ударом молотка у судьи как будто груз с души упал.

– Решено. Под покровительством дома Нумьяна, оказанным Эрефиэлем Нумьяна, Далила Рид приговаривается к удалению в монастырь Праведниц в качестве послушницы на следующих условиях: все ее поступки отразятся на доме Нумьяна; если она проявит неповиновение, суд призовет к ответственности дом Нумьяна. По согласию сторон Далила Рид будет в допустимой мере представлять вышеозначенный монастырь и дом Нумьяна. Также отныне и навсегда Далила Рид обязуется не прибегать к колдовству, иначе приговор теряет силу и осужденная незамедлительно подвергается сожжению на костре.

Зал объяло молчание.

– Есть возражения? Возражений нет.

Финальный удар молотка определил судьбу девочки.

Глава двадцать третья Далила