Одиночество

Но когда он поднял глаза на Алису, то по её тёплому взгляду понял: девушка будет совсем не против, если он ещё раз прижмётся к ней…

Совсем не против.

Наоборот…

А потом всё случилось как в сказке — само собой.

Сначала они исступленно целовались… Алиса сидела у Андрея на коленях, прижимаясь к нему всем своим маленьким, почти невесомым телом, и Андрей чувствовал маленькие бугорки Алисиных грудей, которые ещё были скрыты футболкой… А под футболкой ничего не было — кроме самой Алисы… Андрей видел своё отражение в больших — как небо — глазах Алисы, чувствует за своей спиной её ладони… Он нежно касается губами её пушистых ресниц…

Крепко-крепко сжимает её в своих объятиях… чувствует на своей груди бугорки её грудей… На Алисе уже нет футболки… когда она успела её снять?.. когда он успел снять рубашку?.. У Алисы груди очень маленькие, как у девушки-подротска… но такие горячие, обжигающие… как огонь, если не успеть вовремя отдёрнуть руку…

Андрей плохо помнил дальнейшее. Алиса была его первой женщиной, и он боялся, что у него ничего не получится. Но, видимо, опасения оказались напрасны. Получилось… Наверное его тело само, повинуясь заложенной в нём программе, сделало всё само… А потом Андрей почувствовал себя парящим над облаками. Он летел над землёй, и ему не хотелось опускаться с заоблачных высот…

А когда Андрей все-таки спустился на землю и осознал себя лежащим рядом с девушкой, которая только что помогла ему воспарить над грешной землёй, когда увидел её нежный ободряющий взгляд — то понял, что станет самым счастливым человеком на свете, если эта девушка теперь останется с ним навсегда.

А пока он лежал рядом с Алисой, утомлённый, но ничуть не уставший, и его рука гладила маленькую грудь девушки. Он ласкал грудь Алисы, и Алиса что-то шептала ему в самое ухо, щекотно касаясь губами шеи. И Андрей не сдержался — закрыл сладким и горячим поцелуем её пухлые, мягкие губы, с готовностью раскрывшиеся ему навстречу.

Ещё несколько мгновений они упоительно целовались, и правая рука Андрея сжимала грудь Алисы, а руки Алисы ласкали его чуть пониже живота, порождая ощущение не высказываемого блаженства.

Но поцелуи и ласки, даже самые долгие и страстные, не могут длиться вечно, и когда их губы разъединились, и Алиса накрыла своей маленькой ладонью руку Андрея, ласкавшую её грудь, — Андрей впервые услышал, как гулко, жадно и обнадёживающе бьётся под его смелыми пальцами маленькое любящее сердце…

* * *

Уже много лет спустя, когда Андрей вспоминал Алису, рассматривая уже начавшие желтеть студенческие фотографии — в том числе и те, на которых они были сняты вместе, в обнимку, — он пытался понять: а было ли это в действительности? Был ли их первый поцелуй в переходе между корпусами университета? Было ли всё остальное? Или он придумал всё спустя годы — в горькие минуты невыносимого одиночества, когда накатывала ядовито-жёлтая тоска, и хотелось стать волком и выть на луну…

Андрей не понимал, почему ему в голову лезут такие мысли. Было — не было… Ведь если следовать нормальной логике, то в памяти остается только то, что случилось на самом деле. А так называемая «ложная память» — и не память вовсе, а так — фантазии.

Андрей помнил в мельчайших подробностях тот вечер в комнате Алисы. Помнил сладкое ощущение поднебесного полёта. Помнил, что домой он возвращался так, словно летел на крыльях. И верил, что теперь так будет всегда — потому что теперь с ним всегда будет Алиса.

Его Алиса…

А потом наступил тот чёрный день.

Тридцатое октября…

День, расколовший на две части жизнь Андрея.

И если до этого дня Андрей жил надеждой и верой, то после не осталось ничего. Только пустота в душе. И саднящая боль, перемешанная с горечью от потери…

Алиса и Андрей поругались. Виноват был Андрей.

Не сумел сдержаться и сорвал на Алисе своё плохое настроение. Обложил при всех — нецензурными словами…

И Алиса перестала разговаривать с Андреем.

Перестала замечать его.

Андрей по-прежнему видел Алису на факультете почти ежедневно. Однако на лекциях в «десятке» они уже не садились рядом. Андрей вернулся в уже порядком позабытый «малинник», где его возвращение было принято с подобающем восторгом.

А Алиса так и осталась на своём месте — первом в третьем ряду у прохода.

Всё вернулось на круги своя…

Позиция Андрея давала ему огромное преимущество — он мог постоянно видеть Алису. Мог постоянно смотреть на неё.

Иногда, словно почувствовав направленный на неё взгляд, Алиса оборачивалась, и чтобы не встречаться с ней взглядом, Андрей спешил спрятать глаза. Делал вид, что занят конспектированием лекции… Но боковым зрением наблюдал за Алисой, за её лицом… Вспоминал её зелёные, маленький курносый носик, мягкие алые губы, пахнущие земляникой… Да, почему-то в тот вечер, когда они стали близки, губы Алисы пронзительно пахли свежей земляникой… Андрей смотрел со своего предпоследнего ряда на Алису и понимал, что между ними всё кончено.

Алиса отворачивалась, и Андрей снова пялился ей в затылок, аккуратно обрамлённый кудряшками тёмных волос… Чужих волос, которых уже никогда не коснётся ладонью…