Одиночество

Юплер с терпением наблюдал за всеми действиями приятеля, находясь в форме большой рисованной зеленой лягушки с красными губами и синей футболкой на теле. Мартин ходил вокруг жнеца как вокруг музейного экспоната, внимательно осматривая каждый его сантиметр, но тварь не была очень разнообразной. Никаких явных отличительных особенностей. Это просто большая, покрытая гадостью и имеющая коварное лезвие в руке гора мяса с отвратительно ровной формой головы.

– Ты что-нибудь новое узнал? – спросил Юплер, устав ждать.

– Нет, – коротко ответил одиночка, продолжая осмотр.

– Ты можешь хоть миллион раз его обойти, мало что изменится, – резонно заметил рисунок лягушки, прикладывая пальцы к подбородку.

– Я устал от него. Даже будучи плененной, сволочь не в состоянии дать мне необходимые ответы. Я думал, что столько прояснится после этого события, а оказалось, что вся затея изначально глупа и наивна. Я устал, хочу выпустить этому недоразумению кишки, чтобы они разлетелись по всей комнате, но даже не уверен, что они у него есть. Почему я не могу его убить! Это несправедливо. Легче было бы покончить с ним. Уверен, я бы получил удовольствие от этого.

– Остынь, так делу не поможешь. Посмотри лучше на оставшуюся ногу. Конечность очень сильно потрепана и почти напоминает фарш, но если хорошо приглядеться, то можно заметить, что в целостной форме она была похожа скорее на руку человека, чем ногу или лапу. Довольно костлявую, но все же больше руку. У летучих мышей почти такие же лапы, что подтверждает твою догадку об их сходстве. Это прогресс, ты знаешь повадки рукокрылых, надо лишь решить, как пользоваться полученной информацией.

– Ну, насколько мне известно, летучие мыши способны защищать свой слух от очень сильных шумов. Оглушить жнецов не вариант, если они тоже способны на такое. Повадки, говоришь? Может быть, они любят темные места? Интересный факт, но единственное темное место, что мне приходит на ум в Ванкувере, как и в любом другом мегаполисе – это метро.

– Ой, звучит очень опасно, – заметил Юплер. – Ты же не собираешься делать никаких глупостей?

– Нет, конечно, дружище, когда я последний раз делал глупость? – усмехнулся Мартин. – А вот спуститься в подземку и разведать обстановку я собираюсь, это будет полезно.

– Покончить с собой решил? Ну, для этого есть более простые способы. Пистолет же еще при тебе? Можешь сразу стрелять в череп, результат будет тот же.

– Нет, ты подумай. Метро – это, в сущности, единственное место, которое я никоим образом не изведал в этом городе. Что-то мне начинает подсказывать, что я найду там нечто очень интересное.

– Да, смерть – это очень интересная штука. Гарантированная, можно сказать. Единственная вещь, что неизбежно случится с каждым живым.

– И кто теперь нагоняет пессимизм? Лично я жду ответов, а не смерть, и даже не испытываю страха.

– О, бояться будешь ты, страх еще впереди. Любой шорох в подземке разойдется страшным эхом и непременно привлечет внимание. Ты не сможешь быть настолько тихим, чтобы этого не произошло.

– Ну а я все же уверен, что смогу… или нет, кому какая разница? Я все равно сделаю это, – твердо решил Мартин. – Отступить сейчас было бы преступлением. Я не могу перестать действовать, понимаешь?

– Не наблюдал в тебе раньше такую смелость и безрассудство. Видимо, я не в состоянии остановить тебя, даже заставить передумать, зато я точно могу пойти с тобой.

– Уверен, что хочешь этого? – в голосе подростка слышалось явное раздражение.

– Да, будет интересно увидеть, как именно ты умрешь, сколь бы смешно и грустно одновременно это ни звучало. Ладно, приступим к делу. Насколько я могу судить из опыта наблюдений за тобой, сейчас начнется фаза изучения карты.

– Ты абсолютно прав, – утвердительно кивнул Мартин, оборачиваясь к отставленной в сторону доске для письма и бумагам на полке. – После выбора оптимального пути я хотел бы сделать еще одну незначительную вещь, после которой можно будет идти.

– Хорошо, приступай.

Громоздкая карта Ванкувера была немедленно развернута на небольшом столе, а парень взял в руку красный карандаш, принявшись вычерчивать им маршрут к важному узлу метрополитена.

“Так, придется, скорее всего, вновь пересечь мост и пройтись по седьмой Авеню. Черт, ненавижу седьмые по счету вещи в мире. Сразу появляется ощущение, что это просто неудачная и крайне уродливая копия вещей, имеющих номер четыре в названии. Спорю, что это не исключение, и четвертая Авеню гораздо прекраснее”

– С самого декабря ненавидишь все, что связано с цифрой семь. Что случилось вообще? – недоумевал Юплер, пребывая в форме маленького круглого бело-оранжевого робота с головой-полусферой на корпусе.

– Есть на то причины, – заверил одиночка. – И смени эту идиотскую форму, тошнит от нее.

Вычертив самый удобный маршрут и внимательно его изучив, Мартин оставил карту, после чего вытащил небольшой дневник с верхней подвальной полки. Карандаш все еще был зажат в руке, и выживший готовился записать им нечто, как ему казалось, важное.