Одиночество дипломата

В иранской столице советский вождь доверительно сказал своим западным партнерам, что его страна наполовину не заселена, и у русских много дел у себя дома, поэтому у него нет стремления контролировать Европу. В свою очередь вашингтонские аналитики докладывали президенту, что Советскому Союзу понадобится по меньшей мере пятнадцать-двадцать лет на восстановление своей экономики. Таким образом, буллитовские прогнозы для Рузвельта выглядели беспочвенными фантазиями или неумными страшилками. По выражению президента, Билл слишком часто «нажимал на курок».

Через три месяца после Тегерана, в марте 1944 года, визионер Буллит опубликовал в журнале «Лайф» статью «Трагедия Версаля». Обратившись к событиям четвертьвековой давности, посол проводил параллель между провалом вильсоновской администрации в деле переустройства послевоенного мира и грядущим неизбежным расколом Европы на западный капиталистический и восточный коммунистический лагерь. За подобные публикации левые американские историки дружно навесили на Буллита ярлык одного из апостолов холодной войны.

В мае 1944 года бывший посол в Болгарии и морской атташе в Турции Джордж Эрл (в прошлом губернатор Пенсильвании, хорошо знавший семейство Буллитов) в личной беседе рассказал Рузвельту, что вступил в контакт с антигитлеровскими конспираторами, возглавляемыми бывшим германским канцлером фон Папеном. Заговорщики планировали после убийства Гитлера капитулировать перед западными союзниками. «Прекратите волнения, — сказал Рузвельт дипломату, — мы готовим высадку в Нормандии, и с Германией будет покончено в несколько месяцев». Эрл ответил, что угроза Европе исходит уже не столько от Гитлера, сколько от Сталина, и он, подобно Буллиту, успокаиваться не намерен. Эти слова стоили дипломату карьеры: Эрла отправили на незначительный пост в американское Самоа.

Франклин Рузвельт твердо решил держать упрямого «филадельфийского оракула» подальше от своей политической кухни. Одно время президент сделал Буллита председателем правления анилиновой компании, конфискованной у немецких владельцев, затем предложил ему пост помощника морского министра (без определенных полномочий). Назначение было от лукавого. Должность помощника морского министра занимал сам Рузвельт в 1913 году, в начале своей политической карьеры. Такое назначение больше походило на политическую пенсию. Один из наиболее проницательных европейских аналитиков оказался ненужным в самый разгар Второй мировой войны. Америка жила без своего пророка.

Лотарингский крест

Летом 1944 года, несмотря на ухудшавшееся здоровье, Франклин Делано Рузвельт принял решение баллотироваться на четвертый президентский срок. Немцы тоже приняли участие в избирательной компании. Перебежчик Даглас Чендлер, бывший морской офицер, обосновавшийся в Берлине, вещал на Америку под псевдонимом Пол Ревир. Он призывал бывших соотечественников отказать в доверии предателю, мошеннику и инвалиду в Белом доме: «Гоните этого субъекта из дома, который когда-то считался белым!»

В планы Рузвельта, помимо разгрома Германии и Японии, входило глобальное переустройство мира по американским рецептам. Некоторые из его послевоенных проектов шокировали современников. Английский министр иностранных дел Иден вспоминал: «Рузвельт считал себя распорядителем судеб многих стран, как союзных, так и враждебных. Все это он делал с таким изяществом, что трудно было к чему-то придраться. Он был похож на фокусника, мастерски жонглирующего шарами с динамитом и не отдающего себе отчета, что это такое». Уинстон Черчилль был в ужасе от предложения президента «по-дружески» поделиться со Сталиным информацией о «Манхэттенском проекте» — работах по созданию атомного оружия.

Рузвельт исповедовал странную идею, что послевоенным миром будут управлять четыре «державы-полицейских» — Соединенные Штаты, Советский Союз, Великобритания и Китай. Прочие страны должны разоружиться. Немало язвительных рузвельтовских ремарок прозвучало в адрес «Лотарингского креста» — символа «Свободной Франции» под руководством Шарля де Голля. Президент предрекал, что «Франция не сможет стать великой державой еще по крайней мере 25 лет». Он был против возвращения французам их утраченных колоний и, по словам де Голля, рассматривал Францию как «поле, оставленное под паром».

Долгое время Франклин Рузвельт вынашивал экзотический план — составить из частей Бельгии, Люксембурга, Эльзаса, Лотарингии и части Северной Франции новое, никогда не существовавшее государство Валлонию, которое должно было стать буфером между Германией и Францией, причем по большей части за счет территорий, принадлежавших не первой, а второй. Неудивительно, что де Голль порядком недолюбливал этого заокеанского умника.