Одиночество Мередит

— Что у тебя на обед? — спросил он, и это была такая очевидная смена темы, что я не смогла удержаться от смеха.

Он тоже засмеялся и потянулся за своим пальто:

— Я просто понял, что ужасно голоден. И заметил твою впечатляющую коллекцию кулинарных книг. Уверен, рыбными палочками ты не ограничиваешься.

— Спагетти путтанеска. Мое любимое блюдо. Анчоусы, оливки, каперсы, помидоры, чеснок и много пармезана. Я всегда хотела поехать в Италию на кулинарные курсы. Поучиться у мастеров.

— Может, когда-нибудь и поедешь. Увидишь воочию наш собор.

Я не стала рассказывать ему, что однажды уже собиралась это сделать. В начале наших отношений мы с Гэвином обсуждали поездку в Тоскану. Тогда я верила, что моя жизнь станет нормальной — не идеальной, конечно, не идеальной, но нормальной.

Прежде чем уйти, Том еще пару минут поиграл с Фредом в коридоре, гладил его, пока тот не начал мурлыкать как сумасшедший.

— Подожди. — Я прошла на кухню, порылась в морозилке и нашла то, что искала.

— Соус путтанеска. — Немного смущаясь, я протянула ему небольшую пластиковую коробочку, но на его лице расцвела абсолютно естественная улыбка.

— Спасибо, Мередит! Теперь у меня есть ужин. Ты гений.

Я улыбнулась в ответ и задумалась о том, что всякий раз, когда я жарю лук, или кипячу воду в большой кастрюле, или ощущаю в сите тяжесть сваренных макарон, я представляю большие руки отца, которые что-то нарезают, помешивают и отгоняют меня от плиты. Я хочу поделиться этим воспоминанием с Томом, рассказать ему, что, когда я с шумом всасываю спагетти, мне снова пять лет, вокруг рта у меня размазан томатный соус и я счастлива от того, что слышу папин смех. Но я промолчала, ведь я не знаю, что это: единственное воспоминание об отце или просто мечта.

1986

Было очень тихо. Я даже не слышала дыхания Фионы. Видела только холмик под одеялом, легкий изгиб ее бедра, копну торчащих волос. Я всегда завидовала ее волосам. От природы соломенного цвета, летом они светлели, и она становилась солнечной блондинкой. Мои волосы были темно-русыми и все время казались сальными.

— Как лошадиное дерьмо, — сказала однажды Фиона, и я полностью с ней согласилась.

Дотянуться до волос сестры я не могла, иначе погладила бы их, просто чтобы она пошевелилась. Мне приходилось засыпать до прихода мамы, потому что притворяться я не умела. Слишком старалась и, по словам Фионы, выглядела так, будто у меня запор. Я попробовала считать овец, но сбилась, и мне пришлось начать сначала.

Дойдя до тридцати трех, я услышала скрип на лестнице. Шаги становились все громче, так что счет можно было прекращать.

Сначала я увидела руки, ее бледные пальцы, схватившиеся за край двери с наружной стороны. Цвет ногтей отличался от того, что был еще вечером, — должно быть, она перекрасила их после того, как отправила нас наверх. В тусклом свете спальни ярко-розовый казался алым.

— Ты почему не спишь?

Она погрозила мне пальцем и вошла. Я кинула взгляд на неподвижное тело Фионы.

— Ты должна спать. — Мама опустилась на колени между двумя узкими кроватями. — Маленьким девочкам нужно высыпаться.

Я не знала, что сказать — вот Фиона бы точно что-то ответила, — и просто улыбнулась.

Мама посмотрела на меня, сжав губы в тонкую линию. Затем тоже улыбнулась.

— Давай-ка мы тебя укроем.

Я лежала смирно, наблюдая, как она разглаживает одеяло тонкими пальцами с розовыми ногтями.

— Тебе надо уснуть, куколка. Завтра в школу. Как ты будешь учиться, если заснешь за партой? Ты же хочешь получать хорошие оценки, правда? Добиться чего-то в жизни?

— Наверное.

— Наверное? — Она приподняла брови. — На догадках ты далеко не уедешь, куколка. Целеустремленность и упорный труд, вот что тебе нужно. Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Я пожала плечами:

— Я об этом как-то не думала. Мне нравится писать истории.

— Писать истории? — Она засмеялась. — Это не настоящая работа.

— А кем ты хотела стать в детстве?

— Подними голову. — Она не смотрела на меня, взбивая подушку, но что-то будто мелькнуло в ее глазах. — Мередит, я хочу тебе кое-что сказать. В твоем возрасте я о многом мечтала. Усердно училась в школе. Но я встретила твоего отца, родилась Фиона. Потом ты. Не повторяй моих ошибок. Не позволяй детям становиться на твоем пути, пока не станешь достаточно взрослой, чтобы осуществить свои мечты.

— Хорошо. Я… наверное, теперь я смогу заснуть. — Я завидовала Фионе, которая, вероятно, мечтала о всяких замечательных вещах, а сейчас они ей снились.

Мать смотрела на меня несколько секунд, затем встала и вышла из комнаты.

День 1231 Суббота, 1 декабря 2018

Мы с Селестой болтаем в чате почти каждый день: иногда по несколько минут, иногда дольше. Она работает парикмахером в модном салоне в центре города и развлекает меня историями о женщинах, которые делятся с ней своими семейными проблемами, а еще об одной местной знаменитости, которая всегда расстраивается, если посетители ее не узнают. Селеста чувствует себя немного психотерапевтом, когда, всего лишь спросив клиентку о ее планах на отпуск, уже через час узнает, что та спит со своим соседом.