Одиночество Мередит

Мы с Гэвином наблюдали за парадом из окна его квартиры: сверху открывался вид на украшенные перьями шляпы, огромные маски, саксофоны и барабаны. Улица превратилась в море танцующих, хлопающих и ликующих людей.

— Давай-ка. — Он держал мою джинсовую куртку, ожидая, что я просуну руки в рукава. — Пойдем, присоединимся к веселью.

— Никогда не видела Глазго таким, — заметила я, когда мы влились в поток на Байрес-роуд.

Несмотря на толпу, я чувствовала себя в безопасности, ведь Гэвин одной рукой обнимал меня за плечи. Он был высок, и я едва доставала ему до подмышки. Наши ноги — мои в синих конверсах и его в потертых кожаных ботинках на шнурках — синхронно шагали по тротуару. Гэвин был крепким, удобным и надежным, как его ботинки.

До нашей любимой части района — мощеной улочки с кафе и барами — мы добирались в три раза дольше, чем обычно. Разглядывали торговые прилавки, и я даже не заметила, как Гэвин купил мне браслет, украшенный маленькими лунными камешками и серебряными звездочками. Я надела его и почувствовала, как он холодит кожу на запястье.

— Мне нравится. — Я поцеловала его в щеку и подумала, не пришло ли время сказать, что и он мне нравится — даже больше, чем браслет.

За те полгода, что мы встречались, ни один из нас не произнес ни слова о любви. Иногда, после секса или когда мы прогуливались в сумерках по Ботаническому саду, держась за руки, я начинала чувствовать, будто должна сказать или сделать что-то, соответствующее серьезности момента. Тогда я отворачивалась, или шла ставить чайник, или вспоминала какой-нибудь курьезный случай на работе.

— Может, выпьем чего-нибудь? — предложила я на этот раз.

— Мы вовремя. — Гэвин подтолкнул меня к крошечному пустому столику в углу бара. — Я принесу пиво.

В кармане куртки завибрировал телефон.

«Вы где? Мы к вам присоединимся!»

Пальцы зависли над клавиатурой. Один за другим я нерешительно печатала ответы и тут же их стирала.

— Все нормально? — Гэвин сел рядом и протянул мне бутылку пива.

Я с благодарностью сделала глоток:

— Да, это Фи. Они с Лукасом хотят к нам присоединиться.

— Круто. А где они?

Я сделала еще глоток, избегая его взгляда.

— Вообще-то, я не очень хочу с ними встречаться, — призналась я.

— Слушай, а что не так с Лукасом?

В тот раз мне не хотелось их знакомить, но Лукас шел в комплекте с Фи, а она прямо-таки загорелась идеей двойного свидания. «Больше никогда», — сказала я тогда Гэвину, с наслаждением вдыхая прохладный вечерний воздух после двух часов в переполненном ресторане, в течение которых мне пришлось натянуто улыбаться и делать вид, что шутки Лукаса кажутся мне смешными. «Ох, какие мы нежные!» — повторял он, и Фи тут же вставляла: «Она всегда была такая!»

— Ну, он немного странный, — только и смогла промямлить я.

— Но сестра у тебя классная.

— Да, она такая. Мне неудобно, но…

— Эй. — Он взял меня за руку и сжал ее. — Не надо.

Я пожала плечами и сделала еще глоток пива.

— Я со своим братом больше года не разговаривал.

— Да, но он в Гонконге. Это другое. Вы вообще были близки?

Он покачал головой:

— Не особо. Хотя общаемся мы нормально. Не то чтобы у нас был серьезный разлад или что-то такое.

— Вот, в этом и разница. Мы с Фи действительно близки. Если я не отвечу на ее сообщение, она будет волноваться.

— Мередит, тебе тридцать пять, — мягко произнес он.

Первое, о чем я подумала, — как красиво он произнес мое имя, почти пропел.

— Я знаю. Но это не мешает ей волноваться.

В итоге я выключила телефон, и мы продолжали болтать и выпивать. Наши ноги соприкасались под столом.

— Я хотел бы тебе помочь, — неожиданно сказал он.

— С чем? — удивилась я.

— С твоими семейными делами. Я вижу, тебя это тяготит. Просто хочу, чтобы ты знала… что я рядом. Всегда.

В тот момент я вдруг осмелела. Может быть, из-за пива. Или из-за его карих глаз, которых он с меня не сводил, даже когда я опускала взгляд на собственные пальцы, которыми то обдирала пивную подставку, то теребила браслет.

— Помнишь, я рассказывала об отце? Он ушел, когда я была совсем маленькой.

— Конечно.

Он потянулся через стол и взял меня за руку, как и положено хорошему парню.

Я ощутила тепло его кожи. И поняла, что он точно мне подходит.

— Мать всегда говорила, что он ушел из-за меня. Я спросила ее, что я такого сделала, а она ответила, что ничего. Сказала, он просто ушел, потому что меня было недостаточно, чтобы заставить его остаться.

— Черт. Серьезно?

Я кивнула.

— Не помню, сколько мне было лет, когда она сказала это впервые. Я даже не помню, где и когда. Но это было. И не один раз. Я и сейчас слышу, как она это говорит.

Он потер макушку:

— Жесть… Извини.

Тут он наконец отвел глаза, и я испугалась, что все испортила. Что уже потеряла его, потому что даже то немногое, что я наговорила, оказалось для него чересчур. Но он снова посмотрел на меня и еще крепче сжал мою руку:

— Мне очень жаль, что твоя мама так сказала, Мередит.

— Ее голос… это уже даже не ее голос, но он всегда у меня в голове. Напоминает мне, что я недостаточно хороша. Я пытаюсь заглушить его, но не могу.