Одиночество Мередит

2002

Когда я пришла, мама сидела на крыльце и курила.

— Ты опоздала, — сказала она.

— Автобус задержался. — Я сунула руки в карманы куртки. — И тебе привет.

Она раздраженно выпустила дым через нос. Мы молча смотрели друг на друга — она была похожа на дикое животное с большими темными глазами, и ее взгляд словно дразнил меня, подзадоривая подойти ближе.

Наше противостояние нарушила Фи, прошагав мимо мамы с полными мусорными пакетами в обеих руках. Тут она увидела меня, и глаза ее загорелись.

— Ты здесь! А мы как раз грузимся. — Она направилась к белому фургону, припаркованному у дома, крикнув через плечо: — Иди наверх и возьми, что сможешь. Там Лукас разбирает шкаф.

— Она забирает к чертям всю мою мебель, — проворчала мама, растирая окурок о ступеньку. — А я останусь в пустом доме. Совсем одна. Что, если я упаду и ногу сломаю? С голоду ведь могу умереть.

— Я уверена, с тобой все будет в порядке. Тебе сорок пять, а не восемьдесят пять.

— А чувствую я себя на восемьдесят пять, — процедила она сквозь зубы.

Я прошла мимо, оставив ее курить и жаловаться на старость. Иронии в моих словах она явно не уловила. Поднимаясь по лестнице, я снова чувствовала себя девчонкой, стремящейся укрыться от резких слов и тягостного молчания. Я осторожно толкнула дверь спальни.

— Мередит. Ты решила почтить нас своим присутствием.

Лукас говорил как ребенок, воспроизводящий то, что услышал от взрослых.

— Автобус опоздал, — сказала я, злясь на себя за то, что сразу начала оправдываться. Это была моя обычная позиция — пытаться сгладить свою вину, когда абсолютно ни в чем не виновата.

— Поможешь нам?

Я сделала глубокий вдох.

— Конечно. Что нужно делать?

Прежде чем ответить, он немного помолчал, и я все время чувствовала на себе его взгляд. Сама я старалась на него не смотреть, блуждая глазами по комнате: обрывки скотча на стене напоминали о наших подростковых постерах; на окне, как всегда, болталась выцветшая розовая занавеска; в полуразобранном шкафу когда-то висела моя одежда.

— Подержи тут, пока я шурупы выкручиваю, — попросил он.

Я придерживала стенку шкафа обеими руками. Мне еще никогда не приходилось быть так близко к Лукасу: на меня пахнýло его лосьоном. Я прислушалась к звукам на первом этаже в надежде, что Фи прибежит наверх. Но никаких приближающихся шагов, только тихие голоса.

— Мы теперь почти родственники, Мередит, — тихо сказал Лукас.

Я неохотно подняла на него глаза. Нос в угрях, пятидневная щетина на подбородке.

— В следующем году я стану твоим братом.

— Зятем, — быстро поправила я.

— Ты тоже этого ждешь?

— Ты о чем вообще? — Я вцепилась в хлипкую деревянную доску.

Он рассмеялся:

— Да ладно, только не прикидывайся скромницей. Я же вижу, как ты на меня смотришь.

Мне захотелось плюнуть ему в лицо — я даже представила себе, как по его щеке стекает вязкая слюна. Но ничего такого я себе, конечно, не позволила, ведь я была слишком хорошей девочкой. Просто замерла. Он продолжал смотреть на меня, а я не могла дышать, пока в комнату не ворвалась Фи, требуя объяснить, почему на разборку дурацкого шкафа нужно так много времени.

Мы сидели на крыльце маминого дома, пили чай из щербатых кружек и наблюдали, как Лукас отъезжает на загруженном фургоне.

— Ты наконец-то отсюда сваливаешь. — Я подтолкнула сестру локтем.

— Всего на несколько лет позже, чем планировалось.

— Я правда знаю, что мы не могли уехать, когда тебе было шестнадцать, — тихо сказала я. С нашего места было слышно, как мама ходит по кухне, но у нее была привычка подкрадываться. — Тебе было бы слишком тяжело заботиться о нас обеих. Этого и тут хватало.

Она пожала плечами:

— Я старалась.

— Ты отлично справилась.

— В следующем году я выхожу замуж, — сказала она деловым тоном, будто все еще пыталась себя в этом убедить.

Я допила чай и посмотрела на небо, собираясь с духом. Сейчас было самое время рассказать ей о том, что плел наверху Лукас, обо всех тех случаях, когда из-за него я чувствовала совсем не то, что должна чувствовать к мужчине, который любит мою сестру. Я прокрутила в голове эту сцену, но все слова казались неподходящими и никакого счастливого финала для всех участников не вырисовывалось. Тогда я задумалась: может, дело во мне, может, все это существует лишь в моем воображении? Есть ли вообще у меня шанс когда-нибудь перерасти ту, кем я себя считала, потому что мне внушали это с детства, или я останусь такой навсегда?

Мы с Фи сидели на крыльце, держа в руках пустые кружки, пока не вернулся белый фургон.

День 1330 Воскресенье, 10 марта 2019

После вчерашней неудачной попытки мой новый план был предельно прост. Выйти и зайти обратно — как можно быстрее. И сумка мне не понадобится.

Вчера вечером я написала Диане, что у меня ничего не получилось, но я собираюсь попробовать еще раз.

«Вот это правильный настрой, — ответила она. — Помните, это не провал. Это урок».