Одиночество волка

Степан не торопился. Он пропустил Карасеву вперед и только тогда пошел за ней. Она должна была заметить его, обернуться. Вот тут-то для нее все и началось бы. Вернее сказать, закончилось. Опер полностью держал ее под своим контролем. У нее просто не будет возможности достать нож или даже пистолет. За спиной тихо. Дверь не открывается, никто не подкрадывается.

Карасева вплотную приблизилась к калитке, только тогда почувствовала дыхание за спиной, лязгнула задвижкой и замерла.

– Миша, ты не так все понял, – не оборачиваясь, сказала она.

Степан молчал.

– В сумке только мои вещи. Золото в серванте, в нижнем ящике. Забирай, мне не жалко.

Она осторожно открыла калитку и резко взяла старт, но Степан схватил ее за руку.

– Миша! – истерично вскинула она.

В захвате оказалась и вторая рука. Степан придавил ногу под коленкой, заставил Карасеву лечь и надел на нее наручники.

– Круча?! – взвыла Люба.

– Тише ты! Мишу разбудишь!

Он затащил Любу обратно во двор, заткнул ей рот платком, достал из кармана ленту скотча, связал руки, ноги. Платок он вернул себе, а рот тоже заклеил скотчем. Точно так же был связан Вахмистров, который находился сейчас в машине. Слишком уж большие обязательства взял на себя Степан, а наручников только пара. Они нужны для задержания, а не для хранения.

В сумку он тоже заглянул и обнаружил там картонную коробку, в которой сложены были маленькие слитки золота.

Опер расклеил Карасевой рот и спросил:

– Кто в доме?

– Двое с автоматами, а третий с пулеметом! – громко выдала она.

Ему пришлось снова заклеивать ее губы.

К дому Степан приближался с настороженностью охотничьей собаки, но без особой опаски. Кто бы ни находился сейчас в доме, эти люди явно имели виды на краденое золото. Поэтому Карасева должна была нейтрализовать их всех. Она наверняка это сделала.

Степан поднялся на крыльцо, протянул руку, но дверь открылась еще до того, как он к ней прикоснулся. Она распахнулась от удара ноги. Из темноты веранды высунулись ружейные стволы. Кто-то вдруг схватил Степана за волосы и сдернул его с крыльца.

Выстрел громыхнул практически над ухом опера, но пламя, вырвавшееся из ствола, не задело его лицо. Степан ощутил на щеке лишь тепло. Вдобавок ее что-то кольнуло. Скорее всего, это был кусочек пыжа.

Степан бросился за угол.

– Убью, падла! – услышал он.

Мужик с ружьем рванул за ним, но Степан и не собирался от него убегать. Он остановился за углом, развернулся и приготовился стрелять. Сначала из-за угла показалось ружье, а потом уже – человек.

Степан ударил по стволам, ружье выстрелило, но заряд ушел куда-то в ночное небо. Мужика он сбил с ног со второго удара, навалился на него и едва не напоролся на подставленный нож.

Нож он выбил, преступника вырубил и усмехнулся. Вдруг это барон Мюнхгаузен схватил его за волосы и сдернул с крыльца?

Глава 6

Дверь закрыта, за ней тишина. Если Марина в квартире, то сидит она там как мышка. Забилась в норку и не шуршит. Пантелей, скорее всего, с ней. Не ушел же он, когда Сафрон валялся на лестнице, не испугался.

– Марина, я с тобой долго базарить не буду. Не хочешь открывать, не надо. Только потом пеняй на себя.

Сафрон понимал, что ломать дверь бесполезно. Только шум поднимешь. А менты уже были здесь, искали, кто стрелял. Вроде бы не нашли. Но если появятся снова, то у них возникнут вопросы. Сафрон терпилой быть не хотел. Да и свидетелем тоже.

Марина не отвечала. Не исключено, что ее и дома уже не было. Она свалила со своим козлом от греха подальше, а Сафрон тут распинается как баран перед новыми воротами. Пацаны стоят за спиной, прикалываются.

– Если откроешь, я тебя не трону. Зуб даю! – сказал он.

А в ответ тишина. Что ж, на этом все. Рано или поздно Марина появится. А если нет, то он приберет к рукам ее долю в своем будущем казино. В натуре, чем не наказание?

Сафрон уже был на печально знакомой площадке между первым и вторым этажом, когда щелкнул замок. Он повернул назад, увидел приоткрытую дверь. За ней в прихожей стояла Марина и смотрела на него с надеждой на пощаду.

– Не бойся, не трону, – заявил он, собрался было переступить порог, но вспомнил про Пантелея, сдал назад и подал знак Чарлику и Вялому.

Пацаны вломились в квартиру, обошли все комнаты.

– Чисто! – доложил боссу Чарлик.

– Погуляйте пока.

Сафрон выставил своих бойцов за порог, закрыл дверь на ключ.

– Я не хотела, чтобы так произошло, – тихо сказала Марина.

– А Пантелея хотела?

– И Пантелея не хотела. Он сам пришел.

– Значит, в законе, говоришь?

Сафрон не был бы самим собой, если бы не пробил ситуацию с Пантелеем. Был у него выход в мир воровской романтики. И позвонить было кому.

– В законе, – подтвердила она.

– Беспредельщик он.

– А это делает его менее опасным?

– Раскороновали его.

– Да, я слышала.

– А мне зачем в уши налила?

– Пантелей мне об этом не говорил. Круча сказал.

– Круча?..

– Так меня же ограбили.

– Выпить есть? – спросил Сафрон и скривился.

Одно упоминание о Круче заставило его вспомнить о том, что Марина – зубной врач. На ум ему пришла бормашина. Сафрон захотел принять обезболивающего.

– Да, конечно.